Хип-хоп маленьких лебедей

– Порой вы заходите в спальню, когда девочка отсутствует?

– Нет! Никогда.

– Вообще ни разу? – не отставала я.

– Если речь идет о материнском любопытстве – что у дочки в столе, в тумбочке, порыться в ее вещах, то мне это несвойственно, – объяснила Никитина. – Я уважаю неприкосновенность личной жизни. Но иногда…

Она замолчала.

– Но иногда… – повторила я, – приходится устраивать обыск?

Людмила кивнула.

– Полгода назад Екатерина закатила скандал из-за того, что я с Алексеем улетела отдыхать, а ее не взяла. Когда я садилась в машину, дочь крикнула: «Еще пожалеешь, что так поступила, заплачешь, но меня не вернешь». Отвратительный шантаж. Она думала, что я испугаюсь намека на ее самоубийство. Но Екатерина меня довела до точки, и я молча села в такси.

Никитина потрясла головой:

– Через два дня нам пришлось возвратиться. Позвонила мать в полной истерике. Катя исчезла, ее искали сутки. На берегу реки нашли ее туфли, кофту. Бабушка кричала: «Из-за твоей поездки ребенок с собой покончил». Я прилетела домой и вот тогда открыла ее детскую, стала искать, нет ли чего-то указывающего, где эта дрянь заховалась. Хотела порыться в компьютере, но не смогла войти…

Людмила встала.

– Пойдемте, выпьем чаю, в горле пересохло.

– Подождите, – попросила я. – Где вы в тот раз нашли дочь?

– Она сама пришла, – ответила Людмила, – сил ее ругать уже не было, мать меня просто съела.

– Вы воспользовались тогда запасными ключами? Екатерина заперла дверь, когда сбежала, имитируя суицид? – поинтересовалась я.

– Ты умеешь прогнозировать события, – фыркнула Людмила. – Да!

– Сейчас мы попали в спальню без проблем, – повторила я уже сказанное, – компьютер без пароля сам показал видео. «Кино» не пришлось искать. Похоже, Екатерина придумала и поставила маленькую пьеску. Она рассчитывала, что мать, услышав об ее отсутствии, побежит в детскую. Один раз ведь она уже так поступила. Естественно, родительница и сейчас захочет изучить содержимое компьютера. И! Увидит черного человека, заявляющего об убийстве Евгения.

– Это неправда! – вспыхнула Людмила. – Какой смысл мне лишать жизни мужа, который мне ничего не оставил.

Не стоило напоминать Людмиле, как некоторое время назад она сказала: «Я не сомневалась, что являюсь единственной наследницей Евгения». Я заговорила о другом:

– Дочь справедливо полагала, что вы разозлитесь, занервничаете, броситесь к Надежде Васильевне, заявите, что ее внучка дрянь, обвините свою мать во всех грехах, скажете, что «черный человек» это ее идея… Ведь так?

Людмила опустила голову.

– После смерти Жени у меня сплошной стресс. Я живу в атмосфере ненависти и страха за свое будущее, доведена до нервного истощения. Умею держать себя в руках, но я же не железная леди. Да, я слетела с катушек. Собиралась поступить именно так, как ты говоришь. Спасибо, что остановила. Знаю, с кем надо поговорить. С Марфой. Она в курсе всех замыслов Катерины. Моя мать пойдет на все, лишь бы разрушить мой новый брак. Да, я уверена – это она подсказала Кате идею довести меня до инфаркта.

Я попыталась вытащить Люду из пучины уныния:

– Забудьте до завтра о матери и дочери. У вас репетиция свадьбы. Я сделаю вам прическу, макияж.

– Да, да, – обрадовалась Никитина.

– Ну и выбросьте временно из головы другие проблемы, – посоветовала я.

Людмила поцеловала меня в щеку:

– Спасибо!

– Держи ее, – донеслось из коридора, – лови.

– Что там происходит? – напряглась невеста. – Надо посмотреть. Ой, нет. Если мы сейчас выйдем, все узнают, что заходили в спальню Кати.

– Зачем это скрывать? – удивилась я. – И камеры в коридоре нас уже зафиксировали. Охрана видела, куда мы вошли.

– Камеры? – поразилась Людмила. – Какие?

– Екатерина мне рассказала, что в общих помещениях особняка установлено видеонаблюдение, – сообщила я.

Никитина топнула ногой:

– Наглая ложь! Мы сами здесь ходим. У меня нет желания представать перед секьюрити в пеньюаре. И уж совсем ни к чему посторонним мужикам слушать разговоры хозяев.

Чувствуя себя полной идиоткой, я сказала:

– Катя уверяла, что звук не слышен.

Людмила потерла лоб:

– Только мигрени мне не хватало. Я небось единственная невеста на свете, которая перед поездкой в загс и репетицией свадьбы похожа на огрызок яблока.

– Лови, держи! – снова закричали в коридоре.

Я вышла из детской и увидела, как по коридору, покачиваясь, бежит девочка спиной ко мне. На малышке было пышное кружевное платье, естественно-розового цвета. Завитые штопором белокурые волосы спускались ниже лопаток. Толстенькие ножки в белых колготках и замшевых туфельках слегка косолапили. На пухлых руках сверкали перчатки, расшитые пайетками.

– Линда, – завопил резкий голос.

Он оказался таким громким, что я вздрогнула. У меня возникло ощущение, что в уши вонзилось раскаленное шило.

– Линда! – повторил голос. – Стоять!