Хиппи в СССР 1983-1988. Мои похождения и были

Саша Смоленский по прозвищу Депутат ездил в археологические экспедиции, чем «закрывал» в трудовой периоды вынужденной безработицы, так как в небольших городках после смены нескольких работ найти следующую хиппарю бывало очень трудно, а менты со своим желанием привлечь по статье о тунеядстве так и висели на шее…

В Москве Ланцет (который по первой работе был школьным учителем химии), старая Натали, Макс Левин, Кришнаит, Боб и Никодим подрабатывали натурщиками в Строгановке, где попутно еще «врубали» молоденькие таланты, особенно красивых девиц, в Систему. Большой антисоветской идеологической стойкости Федор Щелковский работал инженером по установке и починке лифтов. Были, как мне лично неизвестная Маша Белявская, научные и гуманитарные работники, но в огромном большинстве основную массу тусовщиков составляли студенты и люди, перебивавшиеся случайными заработками или сидевшие на иждивении родителей.

Выставка на Гоголях 3 мая 1987 года

По весне, в солнечную жаркую уже погоду, 3 мая жена Дана Каменского, Аня, и я организовали выставку на месте нашей традиционной тусовки, Гоголях. Это было продолжением традиции выставок на улице, но хотели сделать тихую, мирную и не на Арбате, а на Гоголях, на первых же лавочках бульвара сразу за памятником.

Надо сказать, что Арбат такой, каким мы его запомнили в истории, еще не функционировал, и отдельные художнички, перебравшись из Измайлова, только-только начали выставлять на продажу свои картиночки, но их гоняли, и такие стремаки могли себе позволить только самые отчаянные головы.

Выставка на Гоголях. Я и Аня Каменская. 1987

Мы делали свою выставку как всегда, без малейшего намека и задумки на коммерцию. И опять, как обычно, чекисты узнали о наших планах заранее и пытались помешать ее проведению. У метро стали проверять наши с Аней и Катей документы, глупо решив, что, взяв наши документы в руки, они нас остановят. Советский человек же был полностью напуган принципом «без бумажки ты букашка». Мы же решили оставить им их для дальнейшего скрупулезного ознакомления, а сами рванули к лавкам, где сидели наши друзья, окруженные людями в штатском, которые не давали им встать с этих лавок. Руль с Храмовым как нельзя вовремя в этот момент подвалили с иностранцами, на которых накинулась часть «штатских» и в форме, а я, пользуясь суматохой, поставил свои картины прямо у подножия памятника, за мной еще одна девица, потом Аня, и выставка началась. Мою многострадальную «Чернобыльскую тучу» тут же арестовали в воронок и потребовали убрать картины с памятника. Мы попрепирались, но дали себя уговорить и сошлись на том, что поставили их на несколько лавочек дальше за памятником, как, впрочем, и намеревались изначально. «Тучу» отдали, и мы спокойно могли продолжать.

Народу навалило уйма, в том числе совершенные раритеты, как Саша Локомотив, старая Йоко и Железняковы, Энд с Мадонной. Картины были в основном мои, в том числе не так давно нарисованный карандашный портрет питерской Скиппи, которая как-то ко мне вписывалась. Свои работы принесли Аня Каменская и Втататита.

Нины Коваленко в этот раз не было. Народу по случаю погоды было много, но через час все стали уходить в Манеж, куда я их посылал по просьбе Андрея Аксенова, который там выставлялся в группе фотографов. И главный мент, из тех, что все-таки присутствовали, какой-то полкан в парадной белой рубахе и огромной фуражке, стал советовать: «Ну что, постояли, показали, а теперь пора уж и расходиться! Смотрите, ваши все расходятся. Пора уж и вам». Очень миролюбиво и без больших сил милиции. Мы уж и сами подумывали пойти глянуть, что там в Манеже. Но Рулевой и Храмов просто не давали нам собраться и все провоцировали ментов. А нам говорили: «Ну погодите еще 20 минут! Должны подойти важные люди, дипломаты и журналисты». Ждали мы, ждали и дождались винтилова. Милицейский «Москвич» совершил очень необычный маневр, съехав по ступенькам памятника Гоголя на бульвар, оттуда вышли менты и стали неторопливо забирать всех в машину. Но упаковка была одна, обычный «Москвич», а нас было много. Забрали сначала Аркашу Курова, потом понесли меня, задели ненароком Аркашину жену, из-за чего Аркадий взбеленился, затем мою жену, Руля, Аньку. Меня и многих других участников и зрителей отвели в результате в отделение пешком. Пока мы сидели в отделении в приемном зале, к нам прибежали Коля Храмов и кто-то еще из друзей и стали с нами общаться в открытое окно тут же, на первом этаже. Менты никого не отгоняли и через 2–3 часа всех отпустили. Руль, однако, своего добился, и по всяким «Голосам Америки» передали про «его», вернее группы «Доверие», акцию, разогнанную милицией. Хотя «доверисты», и то только двое-трое, всего лишь присутствовали на нашей выставке. Впрочем, Аня была тогда членом «Доверия», так что 50 на 50. Но об этом я просто не знал.

Что случилось на бульваре