Хиппи

– Как раз собираюсь. Никогда не пробовал такого.

– А ты знаешь, что они занимаются сексом только после свадьбы и только ради продолжения рода, а не для удовольствия? И ты веришь, что община, считающая себя столь просветленной, способна отвергать, отрицать, осуждать нечто, столь чудесное?

– Я думаю не о сексе, а о песнопениях и танцах. Я так давно не слышал музыки и не пел, что в жизни моей образовалась черная дыра.

– Я могу сегодня вечером сводить тебя туда, где поют и танцуют.

Почему эта девушка так заинтересовалась им? Она ведь могла вскружить голову любому и в любую минуту. Он неожиданно вспомнил о своем попутчике-аргентинце – а вдруг Карле тоже нужен помощник в каком-то деле, принимать участие в котором у него нет ни малейшей охоты?

– Ты знаешь Дом Восходящего Солнца? Вопрос его можно было истолковать трояко: во-первых, он мог спрашивать, знакома ли ей композиция группы «Энималс» «The House of the Rising Sun». Во-вторых, знает ли она, о чем там идет речь. Ну и, в-третьих, как она сама насчет этого[7].

– Не валяй дурака.

Похоже, что этот юноша, поначалу показавшийся ей умным, обаятельным, легкоуправляемым молчуном, все понял неправильно. И, как ни трудно было в это поверить, она нуждалась в нем больше, нежели он – в ней.

– Ладно. Ты пойдешь с ними, а я буду идти на расстоянии. Потом встретимся.

Ей хотелось добавить: «Я давно переросла увлечение кришнаитами», но она промолчала, боясь спугнуть добычу.

Как весело было подпрыгивать в такт музыке, распевать во всю глотку, следуя за этими людьми в оранжевой одежде, которые позвякивали колокольчиками и, казалось, были в полном ладу с действительностью и очень довольны жизнью. Вот к ним присоединились еще пятеро, а потом на улицах к шествию примыкали новые и новые прохожие. Пауло время от времени поворачивал голову, проверяя, идет ли следом Карла. Ему не хотелось терять ее – таинственную силу, их сблизившую, невозможно было понять, но следовало сберечь. Да, Карла шагала за ними, держась чуть поодаль, чтобы не смешиваться с вереницей кришнаитов, и они с Пауло улыбались друг другу каждый раз, как встречались глазами.

Возникшая связь крепла.

Вспомнилась прочитанная в детстве история про крысолова из Гаммельна, где главный герой в отместку городским властям, не заплатившим ему обещанное, волшебной силой своей музыки увел из города детей. Примерно так и происходило сейчас – Пауло, превратившись в ребенка, приплясывал посреди мостовой и дивился тому, как все это непохоже на то, как в прошлом он годами просиживал над книгами по магии, совершал замысловатые ритуалы и считал, что приближается к настоящим аватарам. Как ни странно, эти песнопения и танцы вызывали у него те же ощущения.

От бесконечного повторения мантры и ритмичной пляски он незаметно для себя впал в такое состояние, когда мысли, и логика, и улицы вокруг утратили вдруг всякий смысл – голова стала совершенно пустой, и Пауло возвращался в реальность лишь время от времени, чтобы убедиться, что Карла идет следом за ним. Да, она была тут, и как хорошо было бы, чтобы она осталась в его жизни как можно дольше, пусть они знакомы всего три часа.

Пауло был уверен, что нечто подобное испытывает и она – а иначе ушла бы еще в ресторане.

Теперь он лучше понимал слова Кришны, обращенные перед битвой к воину Арджуне. Слова эти были запечатлены в его душе и запомнились именно так:

«Сражайся, ибо необходимо биться, ибо ты сейчас вступишь в бой.

Сражайся, ибо ты – в согласии со Вселенной, с планетами, с солнцами, которые взрываются и со звездами, которые прячутся и гаснут навсегда.

Сражайся, чтобы свершилась твоя судьба, не думай о выигрыше или выгоде, о потерях или стратегиях, о победах или поражениях.

Старайся вознаградить не самого себя, но Великую Любовь, не дающую ничего, кроме краткого контакта с Космосом и требующую для этого полнейшей преданности – нерассуждающей, не задающей вопросов – и любви исключительно ради самой любви.

Любви, что никому ничего не должна и никого ни к чему не обязывает, а находит радость лишь в том что существует и может проявиться».