Хиппи

– И вот в один прекрасный день, когда мне до смерти надоело слушать одно и то же о том, как все собираются отваливать в Америку, я спросил разрешения у этого азиата и пересел к нему за столик. Просидели мы так не больше получаса – судя по всему, по-английски он говорил плохо, а мучить его я не хотел. Но прежде чем уйти, он произнес слова, гвоздем засевшие у меня в башке: «Сам ты здесь, но душа твоя – в другом краю: на моей родине. Отправляйся же навстречу своей душе».

Я кивнул, соглашаясь, поднял стакан, приветствуя его, но в подробности входить не стал, ибо мое строгое католическое воспитание не позволяло представить ничего иного, кроме души, заключенной в теле в ожидании посмертной встречи с Христом. Я подумал, что на Востоке навыдумывали чего-то.

– Да, мы выдумываем, – сказал индус.

Райан понял, что тот обиделся, и решил предаться самобичеванию:

– Ну, а мы разве нет? Мы верим, будто плоть Христова заключена в хлебе. Чем это лучше? Не принимайте мои слова близко к сердцу.

Индус сделал жест, означавший «да все это неважно», и Райан смог наконец завершить свой рассказ – вернее, часть его, поскольку в самом скором времени вмешается энергия зла.

– И вот я уж совсем было собрался вернуться в родной городок и заняться делом, то есть молочной лавкой моего отца, меж тем как все мои друзья уже пересекли Атлантику и увидели статую Свободы, радушно встречающую их. Но слова азиата не давали мне покоя. Потому что, по правде говоря, чем больше я уговаривал себя, что все идет хорошо, что когда-нибудь женюсь на хорошей девушке и обзаведусь детишками, и мы уедем куда-нибудь из этого дымного и грубого места, хоть и не знал ничего, кроме Лимерика и Доорадойла. И никогда не было мне любопытно остановиться на дороге и побывать в других деревнях – городках, точнее говоря – расположенных между ними.

И считал, что вполне достаточно – и к тому же безопасней и дешевле – путешествовать в книгах и фильмах, и был уверен, что на всей планете не найдешь полей и долин красивей тех, что простирались вокруг. Тем не менее назавтра я опять пришел в паб, подсел к азиату и, хотя знал, что иные вопросы задавать небезопасно, потому что они могут повлечь за собой ответы, все же спросил, где находится край, о котором он говорил.

В Непале, сказал он.

Любой школьник знает, что есть на свете страна «Непал», но он уже забыл (хоть и выучил когда-то) название ее столицы, и в памяти осталось только, что это ужасно далеко. То ли в Южной Америке, то ли в Австралии, то ли в Африке или в Азии, но совершенно точно – не в Европе, иначе бы я прочел о ней книгу, или посмотрел бы кино, или познакомился с кем-нибудь оттуда.

Я спросил, что значила его вчерашняя реплика. «Какая именно?» – уточнил он. Я повторил его слова, и он долго молчал, уставившись в свой стакан «гиннеса», и наконец произнес: «Если я в самом деле сказал это, тебе надо ехать в Непал». – «А как я туда попаду?» – «Так же, как я приехал сюда: на автобусе».

И с этими словами ушел. А когда на следующий день я опять хотел подсесть к нему и выяснить все же, что за душа ожидает меня вдалеке, он сказал, что сегодня хочет побыть один, как, впрочем, и всегда.

Ну, тут я подумал, что если туда ходят автобусы и мне удастся найти себе компаньона, то, может быть, и попаду в эту страну.

Вот тогда я и повстречал Мирту. Дело было в Лимерике, на том самом месте, где я любил сидеть и смотреть на море. Я подумал сначала, что едва ли ей будет интересен деревенский парень, которого ждет не дублинский Тринити-колледж, где училась она сама, а молочная лавка О'Коннела в Доорадойле. Однако мы мгновенно нашли общий язык, и как-то в разговоре я упомянул о странном незнакомце из Непала и о его загадочных словах. Вскоре мне предстояло окончательно вернуться домой, а это все – Мирта, паб, ребята-однополчане – станут просто вехой на пройденном пути. Однако Мирта удивляла меня нежностью, умом и – к чему скрывать? – своей красотой. Она считала, что я достоин общаться с ней, и это окрыляло меня, придавало уверенности в себе.

В один из уик-эндов, незадолго до окончания моей службы, она повезла меня в Дублин. И я увидел город, где жил автор «Дракулы», и прошел мимо Тринити-колледжа – я даже представить не мог, что он такой здоровенный. В каком-то пабе неподалеку от университета мы с Миртой пили до закрытия, и я рассматривал висящие по стенам фотографии тех, кто прославил нашу страну – Джеймса Джойса, Оскара Уайльда, Джонатана Свифта, Уильяма Йейтса, Сэмюэла Бекетта, Бернарда Шоу. А в конце нашего разговора она протянула мне листок бумаги, где было написано, как добраться до Катманду – каждые две недели туда отправлялся автобус от станций метро Тоттеридж и Уэтстоун.

Я решил, что надоел ей, и она просто шлет меня подальше, и взял листок, не имея ни малейшего намерения ехать в Лондон.