Хиромантия

В магии уже известно, что звук, цвет, запах и форма имеют одно начало и сливаются в одно в планетном эфире.

Сны и предсказания

«То, что мы называем в себе воображением, есть не что иное, как внутренняя способность души удерживать образы и отражения, производимые лучами света.

Форма предметов, призрак их, остается в лучах света как возвратное отражение. Планетный ток, который мы называем великим магическим деятелем, также насыщает образами, которые сообщаются с нашей душой [12] , или она сама вызывает их пред свои внутренние очи».

«Ничто не утрачивается в природе, все умершее возрождается в новых формах, чтобы снова жить; но прежние оставленные формы тоже не уничтожаются. Разве мы не можем по желанию вызвать в нашем воображении образ ребенка, которого мы когда-то знали и который теперь уже стал стариком? Черты эти уже не существуют, но они живут еще в нашем воспоминании и при случае мгновенно рисуются в душе нашей. Но каким образом, где видим мы их? В токе планетных лучей, как мы уже говорили, который передает их нашему мозгу через посредство нервной системы» [13] .

Всякая наука, существовавшая некогда и потом забытая, непременно опять выйдет на свет, потому что ее принципы остались начертанными в лучах планетного тока и ждут только вызывающего сочувствия какого-нибудь ученого ума, который займется забытой наукой и поведет ее дальше.

Звук падающего дождя, ропот ветра, движение волнующейся нивы, вид моря, звук колокола возбуждают нервы человека и мгновенно воскрешают в нем идеи, связанные с этими явлениями.

Чтобы понимать голос Бога, человек должен выйти из нормального состоянии; его охватит лихорадочная дрожь вдохновения, энтузиазма, пульс его бьется сильнее: он болен – и вот тогда-то возвышается душа его выше сферы человеческой жизни и перед ним открывается одна из страниц великой книги природы.

Общие, врожденные идеи, говорит Фенелон, вечны, неизменны, необходимы. Это не наши собственные идеи, это само божество.

Когда мы бодрствуем, вещественные предметы мешают нам видеть образы, окружающие нас в лучах планетных токов; душа и тело господствуют над существом интеллектуальным и сковывают его способности; но когда мы спим, душа отдыхает и существо интеллектуальное вступает в сношение с этими образами, которые приносит нам иногда смутными и лишенными связи, но часто передает их очень верно и ясно, когда сон овладевает нами после сильного беспокойства или желания.

Бальзак рассказывает, что он находился в 1812 году в лицее Вандома, где Луи Ламбер был его другом. Оба они с восторгом мечтали о прогулке в знаменитый замок Рошамбо, прогулке, обещанной только старшим ученикам по причине отдаленности Вандома от лицея.

«В конце весны мы собирались туда в первый раз. Желание видеть знаменитый замок, владелец которого часто угощал учеников молоком, заставило нас вести себя безукоризненно, и таким образом ничто не помешало нашей прогулке.

Ни я, ни Ламбер не видали прекрасной долины Луары, где возвышается этот замок; поэтому мы сильно интересовались этой прогулкой и воображение наше было сильно возбуждено.

Когда мы пришли в долину и стали любоваться на прекрасный замок и извилистую долину с блистающей на зелени лугов речкой, Луи сказал мне: «Я видел все это нынче во сне». Он узнал группу деревьев, в тени которых мы сидели, расположение их листвы, цвет воды, башни замка, вид дали, и все подробности местности, виденной им в первый раз. Мы оба были детьми, мы неспособны были ко лжи ни в одном действии нашей жизни, наполненной взаимной дружбой!

Мы сели около старого дуба. После некоторого молчания Луи мне сказал: «Если весь этот пейзаж не перенесся ко мне нынче ночью, то стало быть, я сам к нему переносился. Если я был здесь и в то же время спал в своей постели, не доказывает ли этот факт совершенную раздельность и самостоятельность моей души и моего тела?..

Если же мой дух и мое тело могли разлучиться во время сна, почему же это не может повториться и во время моего бодрствования?

Эти факты совершились силой какой-то способности, приводящей в действие мое второе я, которому тело служит только оболочкой, или это происходит в таком нервном центре, имя которого нам неизвестно, но который есть вместилище ощущений, или в мозгу, который есть центр идей».

Луи Ламбер или сам Бальзак видел пейзаж в планетном токе, с помощью своей воли и желания, дошедшего до такой степени возбуждения, что воля, так сказать, проникла собой существо интеллектуальное во время сна тела.

Он видел, силой своей воли, как сомнамбулы видят, повинуясь чужой посторонней воле, образы и картины в планетном токе.

Одним словом, можно сказать, что силой своей возбужденной воли он вызвал в воображении своем фотографию пейзажа.

Придет время, когда, не входя в область метафизики, сумеют объяснить эти непонятные загадки, разгадку которых знали, как они утверждают, каббалисты.