Хирург возвращается

У кого за десять тысяч в месяц появится желание оперировать в поликлинике, если спокойно можно отправить больного в стационар? Тем более, что писать бумажки гораздо менее рискованное занятие, нежели оперировать. Оттого и замечательные пособия по амбулаторной хирургии, написанные корифеями, теперь просто пылятся на полках. Перечитывал не так давно одну такую книгу: был в диком восторге! Такие вещи описывают! Вот это был уровень! Пожалуй, только почки не пересаживали амбулаторно…

В общем, Иван Ильич просидел два года в обычной среднестатистической поликлинике. Нельзя сказать, чтоб он там совсем штаны протирал и уж менять катетеры в стационар точно никого не отправлял. Сам справлялся, однако многое подзабыл. Работа в поликлинике накладывает свой отпечаток.

До поликлиники Иван Ильич работал исключительно в хирургическом отделении и не по своему желанию угодил на прием, оттого и «восстановительный период» прошел почти безболезненно. К концу моей командировки он почти полностью адаптировался к работе в стационаре. И пошло дело!

Глава 19

На место доктора Макарова в поликлинику прибыл весьма странный субъект. Кто и как его откопал, я не уточнял, говорят, он откуда-то из Псковской области. Мужичок уже в возрасте: на днях полтинник разменял. На руках диплом и сертификат специалиста, но, извините меня, дуб дубом! Не то что катетеры поменять — узлы завязывать не умеет! Узлы! То, чему каждый хирург учится с младых ногтей. Шить не получается. Спрашивается, где он работал? Двадцать пять лет просидел на приеме. Что он там делал?

Я бы еще понял, если бы он пил по-черному: ну некогда человеку учиться азам хирургии — очень занят, пьет! Так нет же, ни грамма спиртного в рот не берет и не курит, всегда подтянут, гладко выбрит, аккуратно причесан, а главное — в чистых носках.

Его отправили из поликлиники к нам в отделение для стажировки. Он явился, тихий, вежливый, спокойный, в отутюженном белом халате и накрахмаленном колпачке. Сразу же просек, у кого лучше учиться, и от меня не отходил ни на шаг. Я в перевязочную иду — он за мной семенит. Я в палату к своим больным — он уже там стоит, переминается с ноги на ногу. Ну, а про операционную и говорить нечего: все операции так и простоял столбиком рядом со мной, словно приклеенный. Правда, помогать на операциях я ему не позволил, он только стоял и наблюдал. Но вопросов задал — тьму. Я даже устал отвечать.

На другой день, когда шли плановые операции, все это и произошло.

Но все по порядку. Так случилось, что наметилось много операций в один день и совершенно не осталось времени заняться пациентами других отделений. Коллеги из терапии слезно попросили пропунктировать грудную клетку у крайне тяжелого больного с плевритом. Задание для третьекурсника медвуза, но сами терапевты боятся, просят хирурга о помощи. Вызывается наш стажер, аж две руки тянет. Справишься? Иди!

В результате после плановых операций мне приходится срочно брать в операционную и этого терапевтического пациента. Этот… чудак из поликлиники чуть не убил больного: во время плевральной пункции всадил бедняге в грудную клетку толстенную иглу, причем засадил почему-то в лопатку, да так, что игла обломалась, и понадобилось делать небольшую операцию, чтоб извлечь из кости обломок. И еще самому после всего этого пунктировать: откачивать жидкость из грудной полости.

— Иди-ка ты, Костя (так зовут пятидесятилетнего юношу), от нас подальше, пока еще кого-то не угробил! — еле сдерживая гнев, выговариваю шалопаю. — И больше к нам не показывайся!

— Так, Дмитрий Андреевич, сам не знаю, как так получилось! — оправдывается бесхитростный Костя. — Я все делал, как в книжке написано!

— Ты что, по книге пунктировал?

— Ну да! Все в точности как в учебнике «Топографическая анатомия и оперативная хирургия» сказано, за третий курс. Показать? — Он достает из-за спины, по-видимому, заранее приготовленный том.

— Мне не надо. Я это как раз на третьем курсе изучил! А вот ты? Чем ты столько лет занимался, что даже пунктировать не умеешь?

— Умею, — робко возражает Костя, — просто сегодня как-то не совсем удачно вышло.

— Не совсем удачно? — злюсь я не на шутку. — Это ты так называешь? — Я сую ему под нос кусок окровавленной стали, извлеченной из лопатки многострадального больного. — Я за двадцать лет работы в хирургии не то что не видел, а даже не слышал о подобном осложнении. Это надо же, так загнать иглу в лопатку, да еще и обломать ее! Кстати, а зачем ты в лопатку-то колол?

— Я же все правильно делал! Ориентировался по нижнему углу лопатки, так в книге написано.

— Да? Ты уверен?

— Да, — не сдается великовозрастный ученик. — Там так написано!

— Там написано, что угол лопатки, как правило, стоит на уровне седьмого ребра. Угол лопатки! А пунктировать надо ниже: в восьмом межреберье! И уж никак не всаживать иглу в саму лопатку!

— Да? Может быть, я невнимательно прочитал? — поражается Костя. — Я дома обязательно прочитаю еще раз и вам завтра расскажу!

— Костя, а вам не кажется, что на шестом десятке лет учиться основам хирургии несколько запоздало?