Хищева невеста (СИ)

Знает Пёся, где у кого из деревенских силки поставлены — у Тишки рядышком как раз три стоят.

— Прости, Тишечка, но мне оно нужнее будет! — Бормочет Пёся, зайца пойманного из петли вынимая. Один всего зверек попался — не повезло Пёське.

Пока к пещере Чудищной возвращалась, ягод еще в подол насобирала. Ягодами этими сама перекусила — вчера ни росинки маковой во рту не было — а зайца для Чудища оставила. Голодный муж вернется, а жена должна уж ужин приготовить. Тяжко Пёсе без ничего жить — только за ножом потянулась тушку заячью разделать — вспоминает, что ни ножа у нее, ни котелка, соли — и той нетути. Трав только пряных набрать удалось.

В заботах день проходит — шкуры волчьи, что Чудище домой притащило, Пёська в речку окунула, шерсть промыла, на ветках развесила, чтоб высохли на солнце, веткой острой кое-как от плоти оставшейся звериной почистила. Головы звериные даже трогать не рискнула — Зверя это, нельзя жене в вещи мужнины лезть. Солнышко уж к горизонту клонится, тревожится Пёся — вдруг Чудище ее с охотниками столкнулось, вдруг зверям на зубы попало?

Напрасны тревоги Пёськины оказались — спрыгнуло с дерева тяжело Чудище, шатается, как пьяное. Бросилась к нему Пёсенька… А Чудище ее вдруг как под мышки подхватит! Покружил он девку, на ноги поставил — доволен, видать, без меры. Сбросил со спины связку какую-то, а потом жене показывает, шипит да жвалами щелкает. Взглянула Пёся — и крик едва сдержала. Девять черепов, словно яблоки на нитку нанизанные, Зверь супружнице своей кажет. Но справилась со страхом своим девка, присмотрелась — ни одного знакомого. Сердечко снова защемило сладко — какой же муж у нее хороший! Коли взял жертву — так больше на деревню не нападает!

— Воин ты великий! Никогда такого храброго и сильного я не видела! — Ласково говорит ему Пёся. Плечи Чудище расправило, грудь — колесом, рассказывает ей что-то, захлебываясь.

С другого плеча свалил тушу оленью небольшую, супруге своей предлагает. Не растерялась Пёся:

— Ножа-то у меня нет, а рвать когтями не умею я!

Нахмурился Зверь, замолчал, смотрит подозрительно. Смутилась Пёся. И вдруг… Вытаскивает из ножен на поясе нож большущий Чудище и супружнице своей протягивает. Потрошить-то зверей не сложно — давно навострилась Пёська и свиней колоть, и овец резать — норовили люди всю работу гадкую и грязную на дочь седьмую свалить. Потроха девка вычистила, с ребер лучший кусок филейный срезает. Костерчик, камнями укрытый, слегка распалить, поджарить с барбариса ягодами — и мужу предложить!

Тот от черепа чужого оторвался, смотрит на мясо удивленно. Однако взял, в глотку закинул, жвалами себе помогая. Прижмурился, вылизывается, как котик, сметаны умыкнувший, на жену с восторгом смотрит. Снова поклон Пёськин передразнивает.

— Не сложно приготовить! — Смущенно улыбается Пёся. — Кушай на здоровье!

Еще раз мурлыкнул благодарно, нож свой забрал, опять череп чистить взялся. Закатывается Солнце, в сон Пёсю, оленины наевшуюся, ягодами и хлеба свадебного последним куском закусившую, клонит. А Зверь словно и не утомился — чистит и чистит черепа. Наконец, когда Луна уж светом своим лес посеребрила, закончил — волчьи черепа да человечьи, в пещеру забирается. Встала Пёся у порога, мнется. Можно ли войти? Увидел ее колебания Зверь, фыркнул, лапой махнул, приглашая. Вошла к нему Пёся. Лежанка в углу шкурами укрытая — и черепа!

Завалился Зверь на лежанку, на живот лег. Рядом Пёся аккуратно присаживается. День да ночь прошли — а спина у Чудища зажила вся, только шрамы тонкие да легкие остались. Дивится этому жена чудищная, спину звереву легко поглаживая, полосочки светлые осматривая.

— Ох и живучий ты, Чудушко мое!

Ворчит Чудище одобрительно, позволяя рукам девичьим спину свою гладить. Потом на бок ложится и к себе под живот девку укладывает. Проворчал что-то, и глаза диковинные закрыл. Да и Пёся почти мгновенно в сон провалилась.

====== VIII. Гости всякие и разные ======

Просыпается Пёся на рассвете — солнышко уж легонько лучиками девичьи пятки босые щекочет. Нет в лесу петухов, не будит ее никто. Хорошо самою себе хозяйкою быть, мужу лишь кланяться, ворчания злобного не слушать! В пещерке туман утренний клубится, за ноги голые Пёсю хватать пытается. Но не зябнет девка — муж, словно печка, горячий, сопит сонно и к себе прижимает — не шевельнуться. Улыбнулась Пёся, Чудищу в лицо своему заглядывая. Расслабился он слегка, спит спокойненько с женою рядом.

Какой же он! Вроде и страшный, словно Боги Изначальные ящерицу да паука между собой соединили, помешали, а потом на ноги человеческие поставили и отпустили. Но вот чего Боги ему не пожалели — так разума его, острого, хоть и странного. Да доброты вволю отмерили. Коли б деревенскому какому жена попалась, не говорящая, да не понимающая — он бы точно колотить начал, чтобы понимать научилась. А Чудище, хоть и Зверь лесной — а ещё ни разу руку на нее не поднял, наоборот, обогрел да к себе поближе уложил!