Хищная птица

Вполне вероятно, я уже никогда отсюда не выберусь. Возможно даже, окончу свои дни на вертеле. Людей здесь, кажется, нет. Да и что им делать в этой печи?

Я не могу заставить себя бояться. Мне уже все равно, выживу я или нет, ведь Аза теперь наверху… Гримм умер… Илай пропала.

На смену всем переживаниям приходит равнодушие. Под землей, говорите, живут чудовища из страшных снов? Хорошо, пусть себе живут.

Здесь есть и другие мандрагоры. Я обвожу взглядом их извилистые тела и причудливые лица.

Разговаривают они страшно медленно, а голоса их похожи на скрип деревьев, раскачивающихся на ветру. Сквозь дырки в туловищах мандрагор пробивается свет, а реберные каркасы у них полые и не обтянуты кожей, что придает им сходство с ходячими птичьими клетками.

Чудовища встают в круг, и одна из мандрагор уверенно выходит вперед. Все остальные принимаются топать, сотрясая землю. Сколько зданий они обрушили своими дикими плясками? В своем воображении я представляю орду шумных пьяных болельщиков, от которых ходит ходуном целый стадион. Может быть, где-нибудь поблизости уже началось землетрясение?

А может быть, я нарочно размышляю о всяких пустяках, чтобы не думать О ГЛАВНОМ. Из грудной клетки мандрагоры мне виден маленький кусочек неба. Он находится очень, ОЧЕНЬ далеко. Я опускаю взгляд и вижу…

Илай.

Она жива! Илай сидит в груди у той мандрагоры, которая вышла в центр круга. Вид у нее нездоровый, волосы спутались, но глаза гневно сверкают. Ей через многое пришлось пройти, и, похоже, она в ярости. Надеюсь, я прав. Ярость – это хорошо. Это значит, Илай не сдалась.

– ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! – кричит она, вскакивая на ноги. – Я ВАМ НЕ ПЛЕННИЦА! – Она трясет прутья клетки, но те не поддаются.

Мандрагора крутится на месте, показывая всем свою добычу.

– Взгляните на товар! Певунья! – вопит мандрагора, и хотя она разговаривает на человеческом языке, от звука ее голоса хочется зажать уши.

– Сколько они заплатят за избранную? – спрашивает существо, похожее на виток дыма.

– За ее жизнь или за ее тайны? – говорит человек из камня, с которого капает лава.

– Достаточно, – отвечает мандрагора, внутри которой находится Илай. – Они заплатят достаточно. Они уже здесь.

Тело поймавшей меня мандрагоры напрягается, Илай настороженно оглядывается.

Раздается жужжание, и мы все смотрим вверх. На длинном тросе в кальдеру спускается аппарат наподобие батискафа, к носу которого прикована птица с огненным оперением, похожая на маленького дракона. Она шипит и дымится.

Передо мной не что иное, как феникс… Даже не знаю, что сказать.

Когда аппарат касается земли, из него выходит водолаз.

Сквозь маску виднеется лицо. Даже если бы я не видел этого лица на плакатах в штаб-квартире нашего агентства, на доске с фотографиями магонских преступников и на видеозаписях с камер слежения, то все равно узнал бы его черты. Как-то раз Аза воссоздала их с помощью песни, и от нежности, звучавшей в ее голосе, мне хотелось застрелиться.

Это Дай.

Он спустился сюда, чтобы выкупить Илай, и я не смогу ему помешать.

Мандрагора, в груди которой сидит Илай, выгибает ребра, чтобы выпустить пленницу наружу.

– Твой товар, – свистит она.

Дай качает головой.

– Это не Аза Рэй Куэл, а девушка с земли.

Он ее не узнал! Тише, Илай, ни слова! Молчи!

– Отведите меня к Азе! – орет Илай, отказываясь внимать моим телепатическим мольбам. – Где Аза? Где моя сестра?!

Черт! Дай меняется в лице. Окинув Илай оценивающим взглядом, он медленно произносит:

– Илай Бойл?

Некоторое время он стоит в нерешительности. Интересно, о чем он думает?

– Хорошо, – говорит он наконец. – Я ее беру.

– Плата, – говорит мандрагора.

В этот момент Илай замечает МЕНЯ и снова принимается кричать. Я ее не виню – она определенно находится на грани срыва.

– ДЖЕЙСОН! – вопит она. Наши мандрагоры поворачиваются друг к другу.

– ТЫ! – гремит Дай.

Но стоит ему только шагнуть в мою сторону, как мимо проносится красно-зеленый дротик – еще один с крыльями в крапинку – и еще один с голубым оперением…

И тут в кальдеру врывается вихрь птиц. Крики, переполох, на секунду я оказываюсь нос к носу с Илай, которая крепко сжимает ребра своей мандрагоры, чтобы удержаться на ногах.

К ней в клетку набивается куча птиц, а затем все они трансформируются. Когда женщина-сова перекусывает один из прутьев своим мощным клювом, мандрагора взвывает от боли.

Пещеру охватывает пламя. Я начинаю раскачивать прутья собственной клетки, но тут ко мне залетает голубая сойка и превращается в мускулистую девушку в доспехах. Ее руки покрывают голубые с черным перья, а на голове у нее ярко-синий ирокез. Она поворачивает ко мне сказочно прекрасное лицо и, прежде чем я успеваю опомниться, сует мне топор с криком:

– Живее, олух!

Девушка-сойка принимается рубить прутья, и мандрагора начинает пошатываться. Дай тем временем что-то делает с фениксом, прикованным к носу батискафа.

В нескольких дюймах от нас пролетает поток огня, и наша мандрагора издает дикий вопль.

Котловину заволакивает едкий дым, от которого задохнется кто угодно.

– Кервин, задержи дыхание! – кричит Илай, закрывая лицо. – Иначе у тебя будут галлюцинации!