Хищная птица-любовь

– В смысле уехать с ним в Лондон после Нового года. Глеб, правда, хотел в Таиланд, и все тоже согласились, только Поль передумала, а потом Глеб ей сделал предложение и подарил кольцо…

– Когда вы говорили с Полиной Шелест в последний раз? – спросил капитан, у которого голова шла кругом от откровений Ляли Бо.

– Э-э-э… тридцать первого утром. Точно! Поль позвонила, поздравила и позвала выпить кофе… мы не то чтобы дружили, просто поддерживали хорошие отношения. И она мне все рассказала! Плакала, говорила, что Денис повез свою танцовщицу в Черногорию, где его отец женился на местной, поэтому отдает сыну бизнес. Он не мог отказаться, пришлось ехать. Поль подозревала: он боялся, что она это плохо воспримет, танцовщица, в смысле, когда он скажет, что между ними все, финита. Хотя между ними ничего не было, Поль все равно боялась, что танцовщица его не отпустит… раз они вместе укатили в Черногорию. Кольца он, правда, не подарил. Кстати, она вернула ему кольцо…

– Кому? – не понял капитан.

– Да Глебу же! Он пришел к нам, такой убитый, даже жалко его стало, сидел, пил, не хотел танцевать… Я ему ушки надела! – Ляля хихикнула.

– Что?

– Заячьи ушки, чтобы развеселить. Так он даже не заметил!

– Да подожди ты со своими ушками! Что ты ему сказала? – вмешался Вербицкий. – Ты сказала ему про Поль и Дениса?

– Я? Нет, конечно, о чем ты! Что я, дура? Это не мое дело. Просто посидела с ним, поутешала… Он мне нравится, он хороший, но… как бы это… бескрылый. С ним неинтересно. Не способен на поступок. Бизнес крутила Поль, у нее хватка, а он только считал на калькуляторе. Я понимаю Дениса, он с ума сходил, а теперь опять. Вообще, за Поль все бегали. Жабику однажды морду набили из-за нее… Нет-нет, между ними ничего, просто какой-то хмырь ходил за ней следом, а Жабик подошел к нему и спросил, чего ему надо и чтобы перестал мозолить глаза, а тот ему и вмазал. Поль показывала подарки от него, всякую ерунду, то колечко серебряное, то брошку жлобскую, то жуткую губную помаду бросал в почтовый ящик… То есть, наверное, он.

– Что за человек?

– Из публики, – пояснил Вербицкий. – Очень запал на нее. Не пропускал ни одного спектакля, а потом вдруг исчезал чуть не на полгода. Мы еще смеялись, что лечится. До самого ее ухода таскался.

– А после?

– Заходил несколько раз в театр, спрашивал у билетерши, а потом исчез, – сказала Ляля Бо. – Поль говорила, что больше его не видела. Правда, ее соседка сказала, что какой-то тип сидел три дня под окнами, пялился. Вроде по описанию похож… Когда она уезжала на море, год назад. Но ничего в ящик не бросал… или бомжи украли. А потом снова исчез.

– Как он выглядит?

Ляля Бо задумалась:

– Коренастый, среднего роста, лицо невыразительное, вроде из простых…

– В смысле?

– Ну… шофер там или мастер, не белый воротничок, одним словом… как-то так. В глаза не смотрел и как будто больной или боялся чего-то, идет, сутулится, держится под стеночкой…

– Ирка, хорош выдумывать! – призвал Вербицкий. – Нормальный мужик. Влюбился, потерял голову… не он один.

– То есть она собиралась уехать с Денисом, – уточнил капитан. – Когда, не знаете?

– Сразу после Нового года. Очень обиделась, что он уехал с этой в Черногорию, а она купила новое платье, думала, они вместе Новый год встретят… Даже заплакала.

– Ей никто не угрожал, она не говорила?

Ляля Бо пожала плечами:

– Нет, ничего такого. Иногда цеплялись клиенты, но она с ними не сюсюкала, быстро отшивала. Я спросила про Глеба, как же он без нее. Она ответила, что их никогда ничего не связывало, кроме бизнеса, ну и секс иногда… – Ляля потупилась. – А так ничего, никаких чувств. А вы уже знаете, кто убийца?

– Ирка, хорош трепаться, я тебя спросил: ты сказала Глебу про Дениса и Поль или нет? Ну?

– Не помню… кажется. – Ляля передернула плечиками. – Это же правда! Все знают, один Глебушка, бедный, не в курсе… Не помню. Я после шампанского ничего не помню. А ты, если друг, должен был сам ему сказать.

– Я не знал! – взревел Вербицкий. – Я понятия не имел, что Поль намылилась в Англию! А ты сразу кувалдой по мозгам… Бедняга!

– Ты думаешь, что Глеб… – начал было Федор, но режиссер перебил:

– Глеб? Он мухи не обидит! Я бы на его месте так врезал Дениске по соплям, зубов не собрал бы! У него женщину уводят, а он ни ухом ни рылом, пацифист чертов! Или ты думаешь, что он… что он мог Поль?! – Вербицкий от возмущения задохнулся.

– Когда он ушел от вас? – спросил капитан.

– Второго января днем я лично отвез его домой.

– Ага, мы до второго отмечали, – встряла Ляля Бо. – Он был сам не свой, Переживал!

– С непривычки, он у нас трезвенник. Еле языком ворочал.

– Ничего кроме секса, никаких чувств! – фыркнул капитан Астахов, когда они, распрощавшись с Вербицким и Лялей Бо, вышли из Молодежного. – Куда катится мир?

– Он сказал, что Глеб не мог… – невпопад заметил Федор.

– Опять субъективное алиби? – перебил с досадой капитан. – Мог, не мог… мы это уже обсуждали. Мужику открыли глаза на шашни приятеля и любимой женщины… запросто мог слететь с катушек. Но если честно, слабоват, согласен. Ну, богема! – капитан хмыкнул. – А Ляля эта ничего! Живчик!