Хищная

— Кристина, я ни секунды не жалею о том, что закрыл тебя собой. Потому что я не только спас тебе жизнь, но и все вспомнил. — Она резко подняла на меня голову. — Кристина, я вспомнил свой первый год в Москве и тебя. Я вспомнил нас.

Ее глаза тут же налились слезами.

— А какой в этом смысл?

— Смысл в том, что у меня теперь хотя бы есть воспоминания о нас.

— С ними очень тяжело жить...

— Я все эти дни прокручиваю в голове наши моменты, и только это меня и поддерживает тут.

Кристина снова опустила голову, и я понял, что она это сделала, чтобы попытаться скрыть потекшие из глаз слезы.

— Максим, нам нужно оборвать все контакты друг с другом раз и навсегда. Парижская сделка завершена, поэтому нам не за чем больше контактировать. Пожалуйста, услышь меня, — она снова подняла на меня заплаканное лицо. — Мы должны прекратить любое общение. Иначе ни ты, ни я не сможем нормально жить дальше.

Я тяжело вздохнул. Как бы мне ни было больно это осознавать, Кристина права. И она, и я должны жить дальше. У меня дочь, которой я должен обеспечить счастливое будущее, а у Кристины своя жизнь, которую она должна устроить.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, что я тебя люблю, — тихо говорю ей, глядя в потолок.

— Я знаю, Максим. И я тоже тебя люблю. Сначала я полюбила тебя в 7 лет, а потом в 17. Пыталась забыть тебя в Америке и в какой-то момент мне это даже удалось. Но стоило мне услышать от отца твое имя, как вся моя жизнь, которую я последовательно выстраивала восемь лет, рухнула. Я люблю тебя, Максим. Но я должна жить дальше. И ты тоже должен жить дальше.

Я ничего ей не отвечаю, потому что к ее словам нечего добавить. Кристина абсолютно права. Мы должны научиться жить дальше друг без друга.

Она уходит так же тихо, как пришла. А запах сладкой розы еще долго витает в моей палате, и я жадно пытаюсь им надышаться.

В последний раз.

Меня выписывают через две недели. Я приезжаю домой и просто тупо каждый день провожу с Лизой. На работу я решил пока не выходить. Нет ни сил, ни желания. Справятся и без меня. К тому же хочу провести побольше времени с дочкой. А то Оля не каждый день ко мне с ней приходила.

С женой я продолжаю вести себя, как ни в чем не бывало. Все девять месяцев ее беременности я притворялся любящим и заботливым мужем. Продолжаю делать это и сейчас. Хотя после того, как я все вспомнил, становится намного тяжелее. А однажды я уже просто не выдержал.

— Оля, я все вспомнил, — заявил ей во время ужина.

У нее из рук выпала вилка.

— Что вспомнил?

— Свой первый год в Москве, наш 11 класс. Вспомнил, как расстался с тобой на выпускном. В общем, вспомнил все, о чем ты мне умолчала.

Она тяжело сглотнула и опустила глаза в тарелку. А я тем временем продолжил:

— Я не уйду от тебя только из-за Лизы. Но если ты думаешь, что я смогу когда-то тебя полюбить, то это не так. Я не любил тебя в школе, я не полюблю тебя и сейчас. Я всю свою жизнь любил только одну девушку. Ту, о которой ты мне никогда не рассказывала.

— Я знаю, — ответила мне и продолжила орудовать приборами. — Будешь кетчуп? — безмятежно спросила меня через пару минут.

— Да, спасибо, — так же спокойно ответил ей и взял из ее рук соус.

Шли дни, я вышел на работу. Но вся моя жизнь была одним сплошным днем сурка. Утро, будильник, завтрак, время с Лизой, работа, вечер, время с Лизой, ужин и снова время с Лизой. С Олей мы общались по бытовым вопросам, оба делали вид, что все хорошо, ходили вместе гулять с Лизой, возили ее в поликлинику на плановые осмотры у педиатра, но никакой близости между нами уже не было. В какой-то момент я понял, что мне проще будет переехать в другую комнату. Так я и сделал. Ольга ничего мне не сказала.

Чем больше я жил такой жизнью, тем больше вопросов появлялось в моей голове. Самый главный из них: так будет всегда? В какой-то момент я понял, что мне предстоит сделать то, чего я так боялся очень много лет.

Я долго сомневался, долго себя отговаривал, но все же принял это решение. Я должен получить ответы на свои вопросы. Я должен посмотреть в глаза своему страху.

— Мне нужно уехать по делам, — бросил я Оле в субботу и вышел из квартиры. Сел в машину и поехал в «Золотой ручей».

Но я не остановился возле дома своего отчима, я поехал дальше. К дому Егора. Позвонил в звонок, и через несколько минут мне открыла мать Кузнецова.

— Максим! Как ты? Егор рассказал, что с тобой случилось! Это так ужасно...

— Не переживайте, Светлана Михайловна. Со мной все хорошо.

— Ну слава Богу! А ты к Егору? Его нет.

— Нет, на самом деле я к вам.

Мой ответ ее удивил.

— Чем могу тебе помочь?

— Видите ли, в результате того, что со мной случилось, я вспомнил свой 11 класс, который забыл после аварии. И я вспомнил, как на юбилее вашей покойной мамы, вы сказали, что знакомы с моим отцом.

Она смутилась.

— Да, Максим. Я тебе никогда больше об этом не говорила, потому что тогда повела себя очень бестактно. Я не знала, что ты не общаешься с Алексеем...

— А у вас еще сохранился его номер телефона? Тогда вы говорили, что он у вас есть.