Хищник

— Спасибо! — она села, взяла чайник, наполнила чашку. Чай был горячий и крепкий, и пах умопомрачительно. Дарья поднесла чашку к губам. Осторожно попробовала и с удивлением обнаружила, что чай в чашке разогрет ровно настолько, чтобы его можно было пить, не обжигаясь, но и не раздражаясь на то, что остыл.

«Колдовство…»

Она тянула время, пытаясь сообразить, что и как будет правильно рассказать. О чем умолчать, а о чем и вовсе забыть.

Сделала несколько осторожных глотков, отставила чашку и взялась за папиросы.

— Как вас зовут? — спросила, закурив.

— Егор Кузьмич, — ответил старик, — но это, Дарья Дмитриевна, — усмехнулся, акцентировав ее имя, — весьма условно. Вы потом поймете. Сколько вам лет?

— Вы же знаете!

— Из первых уст интереснее.

— Сорок восемь.

— А познакомился с вами Марк?..

— Двадцать два года назад, — Дарье не хотелось вспоминать прошлое, но она знала — отступать поздно. — Откуда вы узнали мое настоящее имя? Вы ведь знали уже, кто я такая, когда Карл меня представлял. Ведь так? Или он действовал по вашему приказу?

— Не так! — Старик встал из кресла, прошелся, молча, между «камней», повернулся к Дарье. — Вы ведь «услышали» сейчас?

— Что, простите?

— «Услышала»! — кивнул своим мыслям старик и достал вдруг прямо из воздуха стакан с каким-то темно-красным напитком. — Как вы их назвали? «Камни»?

«Вот, черт! И вправду!» — мысленно она назвала окружающие ее предметы камнями, поставив, что характерно, это слово в кавычки.

— Да.

— А почему?

— Не знаю, — пожала она плечами. — А вы знаете?

— Это они вам сами подсказали, — объяснил старик, возвращаясь в кресло. — Можно сказать, назвались. С ними всякое случается, вот и про тебя кое-что шепнули. Итак?

— Ну, ладно! — криво усмехнулась Дарья. — Я Дарена Рудая, дочь князя Петра Рудого Третьего своего имени, родилась в замке Нагорное одиннадцатого января 1881 года. В младенчестве крещена не была, а отчего не знаю. Имя перешло от бабки по отцовской линии по традиции, а не по его желанию. Считалось, не выживу, но, к их огорчению — я имею в виду отца и мать, — не померла, — говорить об этом было неприятно, тяжело и больно. Даже теперь, — спустя столько лет, и через двадцать лет после возникновения «литовской баронессы».

— Хотите выпить?

— А что у вас?… Впрочем, у вас, наверняка, есть все. Старки хорошей я бы выпила. Найдется?

— Угощайтесь! — хмыкнул Егор Кузьмич, и на столике рядом с чашкой возник граненый хрустальный стакан, наполненный ровно до половины.

— Ловко это у вас!

— Да уж, у нас так.

— С полутора лет на воспитании у «доброй женщины» в Вологде, — Дарья отпила старки, переждала мгновение, закурила, выиграв еще немного времени и пожала плечами. — Эти подробности вам ни к чему, я думаю.

— Два вопроса.

— Спрашивайте.

— Крестила вас именно эта женщина?

— Да, она была католической веры.

— Математикой когда занялись?

— В пять лет.

— А голоса услышали?

— Мне кажется, я их всегда слышала.

— А потом к вам пришел Марк…

— Да, нет, — покачала головой Дарья. — Теперь мне кажется, что первой была Грета…

— В девяносто шестом?

— Да, представьте! — Теперь Дарья вспомнила эти встречи, как если бы все это случилось только вчера. Сомнений не было — к ней приходила Грета.

— Только она в гриме тогда была, вот я ее сейчас и не узнала. Да и времени сколько прошло!

— Приходила…

— Разговаривали, — пыхнула папироской Дарья. — Она мне всякое рассказывала, книги приносила, задачки решать давала, а потом сказала, что уезжает, и все.

— И в девятьсот седьмом пришел Марк.

— Мы в госпитале встретились, — вспомнила Дарья. — У меня обострение случилось… Почки, знаете ли… А он… Я тогда думала, он служит там… лекарь или фармацевт… Красивый, интеллигентный, образованный… Шутил, читал стихи по памяти, объяснял природу болезней… Потом стал навещать.

— Три месяца, — подсказал Егор Кузьмич.

— Три месяца, — согласилась Дарья. — Потом снова, но уже в девятьсот восьмом. Тогда я думала, что он негоциант. Ездит, торгует…

— И он предложил вам…

— Родиться наново.

— В июне девятьсот девятого?

— Да, — подтвердила Дарья.

— Спасибо, я понял, — кивнул старик. — Вы помогли мне разобраться, понять, суть происходящего.

— Теперь ваша очередь! — Дарья допила старку в два больших глотка и с вызовом посмотрела на старика.

— Спрашивайте, — он не отвел взгляд, смотрел спокойно, уверенно, со значением.

— О чем? — опешила Дарья.

— О чем хотите.

— Вы спросили меня, «слышу» ли я зов. Я его «слышу», но не понимаю. Кто это? Что они говорят? Что такое эти «камни».