Хищник

Морана издала смешок, но он застрял в горле.

– Ты сумасшедший.

Не останавливаясь, он принялся жестко вонзаться в нее бедрами, вращая ими с каждым толчком, и она прикусила губу, чтобы сдержать стоны. На лбу выступила испарина, грудь часто вздымалась, а волосы мокрыми спутанными прядями спадали по спине, когда Морана запрокинула голову.

– Нет. Я конченый псих.

Она двигалась ему навстречу, мышцами сжимая его в ответ на восхитительное трение, когда головка члена стала снова и снова задевать чувствительное местечко внутри. Его бедра двигались без устали, не нарушая ритма, и Морана приоткрыла рот, ощущая, как глубоко внутри разливается тепло. Оно, словно змея, сворачивалось все туже и туже вокруг своей добычи, со свирепой силой выжимая из нее саму жизнь, готовясь вонзить свои клыки в божественном экстазе.

Морана дрожала всем телом, губы опухли от того, что она прикусывала их, пытаясь сдержать стоны.

В прошлый раз, когда он заставил ее кончить, то зажал ей рот рукой, заглушая звуки, которые она издавала, и каким-то замысловатым образом давая ей свободу выпустить все эти звуки внутри, зная, что они никогда не будут услышаны.

Но в этот раз его рука не заглушала ее ответные стоны, и, как Морана ни старалась, они вырывались из ее горла, когда он входил и выходил из нее снова, и снова, и снова. Ноги дрожали, руки болели, но она продолжала двигать бедрами ему навстречу. Пыталась заглушить стоны, но не смогла.

Внезапно Морана почувствовала, как он согнул колени, меняя угол проникновения. Низкий рык вырвался из его горла, когда он вошел в нее с такой силой, что Морана приоткрыла рот с громким стоном, и весь разум, весь контроль над собственным телом оказался утрачен, а перед глазами потемнело. Дрожь в ней усилилась, как и его движения, которые стали агрессивными, пылкими, но он был отстранен от ее тела, не прикасаясь к ней нигде, кроме места их слияния.

Морана хотела прижаться спиной к его крепкой груди, опереться на него, потому что ее собственное тело обессилело и не могло устоять. Хотела, чтобы он обхватил ладонями ее грудь и уткнулся лицом ей в шею. Она желала, чтобы он кусал, целовал, шептал ей на ухо пошлости, пока пронзал своим членом.

Она впивалась пальцами в стену, стараясь сдержаться и не сделать все то, чего так жаждала. Удовольствие пронеслось по телу Мораны, захлестнув так внезапно, что она была потрясена его интенсивностью и не смогла сдержать крик, который начался как стон, но становился все громче. Он входил в нее, задевая самое приятное местечко внутри вновь, и вновь и с такой точностью, что Морана прислонилась лбом к стене и прильнула к ней всем телом, когда ее сокрушил оргазм. Сердце билось так часто, что она чувствовала, как пульсация отдается в пальцах ног, глубоко внутри, в чертовых зубах. Все ее тело сотрясла дрожь, мышцы сжимались вокруг него, стимулируя и его оргазм, и, совершив последний толчок, он замер, тяжело дыша позади нее.

Так они и остались стоять: Кейн держал ее в заточении рук, даже не прикасаясь к Моране, а она дрожала от блаженства, прислонившись к стене.

Шум воды первым проник в ее затуманенный удовольствием разум.

Морана стояла одна, хотя он все еще оставался в ней. Ее тело было удовлетворено, но она по-прежнему ощущала какой-то голод внутри, который пытался вырваться наружу в поисках утоления.

Морана то и дело подавляла его. Будет ли ей этого достаточно? Будет ли ей хоть чего-то достаточно?

Только когда он вышел из нее, только когда ритм сердцебиения успокоился, она осознала, что остывшая вода течет по ее спине, потому что они стоят на расстоянии друг от друга.

Остро ощущая его присутствие за спиной, Морана осталась стоять на месте, не двигаясь, не оборачиваясь, сомневаясь, что вообще хотела встречаться с ним лицом к лицу в этот момент. Они впервые вступили в сексуальный контакт, будучи самими собой, безо всяких внешних факторов, но в нем ощущалось то же отчуждение, что и прежде, если не больше. От этой мысли у нее что-то сжалось в груди, но потом она отмахнулась и согласилась. Дистанция была необходима.

Морана открыла глаза, но увидела лишь руки, сжатые в кулаки возле стены – сжатые так сильно, что они начали дрожать.

– Почему?

Одно слово.

Произнесенное гортанно.

Сказанное этим низким голосом. Дрожащим голосом. Единственное слово, в котором таилось так много вопросов. Она понимала некоторые из них.

Почему она не сдала его, когда у нее появилась возможность? Почему он до сих пор не смог выбросить ее из головы? Почему это безумное вожделение не было удовлетворено, хотя их тела обрели облегчение?

Почему она поехала за ним? Почему…

В этом слове скрывалось еще много других вопросов, которые она не понимала, вопросов, которые он задал неведомо для самого себя. Почему?

Почему это происходило? Почему она ощущала связь с человеком, от которого следовало бежать? Почему он заставлял ее чувствовать себя живой, если сказал, что хочет ее смерти? Почему он до сих пор ее не убил?

Почему?

Почему?

Морана посмотрела на его кулаки, подавила волну внезапно нахлынувших эмоций и тихо произнесла в ответ лишь одно слово: