Хищник. Том 2. Рыцарь «змеиного» клинка

По правде говоря, прежде чем закончилась эта ночь, я совершенно потерял голову. Без сомнения, я влюбился. Мне внушил такую безумную страсть даже не Тор сам по себе; я был просто пленен ни с чем не сравнимыми плотскими наслаждениями, которые он мог мне дать. Едва ли стоит упоминать, что я никогда в жизни не страдал от стыдливости (которую христиане почему-то считают достоинством, а не пороком), не мог я также пожаловаться и на отсутствие сексуального аппетита и никогда не упускал возможности удовлетворить этот аппетит. Но сейчас я неожиданно оказался в роли алчущего человека, который долгое время был вынужден поститься и наконец добрался до стола, ломившегося от еды — причем не просто от еды, а от божественных яств, которыми обжору, если он того захочет, будут потчевать снова и снова. Обнаружив, что внезапно оказался связан по рукам и ногам пагубной привычкой к изысканным плотским утехам, я теперь мог понять, каким образом вино подчиняет себе пьяницу и почему старый отшельник Галиндо предпочитает всему на свете проклятый вредный дым.

После лирической беседы наша вакханалия продолжилась, а затем, когда мы лежали в изнеможении рядом, а наши тела блестели от пота, я сказал:

— Поскольку ты последовал за мной сюда, Тор, зная о моей миссии, мне бы хотелось, чтобы ты присоединился ко мне. И пожалуйста, не уговаривай меня бросить поиски.

Но Тор не собирался так просто сдаваться.

— Я ненавижу путешествия, лишения и кочевую жизнь. Я предпочитаю жить на одном месте, в теплом доме под крышей. И я хочу жить вместе с тобой. Ради этого я бы охотно отказался от двойного преимущества моей природы. Я совсем не боюсь вести праведный образ жизни, какого бы порицания ни заслуживал за свои былые преступления. Почему же ты отказываешься сделать то же самое. Торн? Давай вернемся в Новы! Я знаю, что у тебя вполне достаточно средств, мне показывали твое прекрасное владение. Почему бы нам с тобой просто не вернуться назад, не жить вместе в уюте и богатстве, ведя праздный образ жизни? И пусть обычные люди говорят, что им вздумается.

— Liufs Guth! — воскликнул я. — Как ты не понимаешь! Я работал, сражался и убивал, чтобы добиться титула и богатства herizogo. Я вынужден работать, сражаться и убивать для того, чтобы поддерживать свое положение. А теперь представь: король Теодорих вдруг узнает, что он пожаловал дворянство маннамави. Как ты думаешь, долго ли я останусь herizogo? Или богатым человеком? Или владельцем обширного поместья! Ты предлагаешь мне попросту выбросить на ветер все, чего я добился! И ради чего? Чтобы открыто противостоять окружающему миру.

Тут мне показалось, что я выражаюсь очень похоже на христианина: те вечно рассчитывают извлечь выгоду из того, что ведут себя правильно. Поэтому я добавил:

— Мы с Теодорихом подружились задолго до того, как он стал королем, я принес ему клятву верности, и он сделал меня своим маршалом. Так случилось, что во время самой первой нашей встречи он спас меня от верной смерти. Я испытываю к нему нечто большее, чем обычный вассал к королю, я люблю его как человека. И вместе с привилегиями, которые дает мне титул herizogo, я взял на себя и обязанности. Я взялся за это поручение, и я его выполню. А иначе я просто перестану сам себя уважать. Ты можешь отправиться вместе со мной, Тор, или остаться и подождать меня, как хочешь.

Может, это звучало слишком жестко и повелительно, но на самом деле в этом предложении крылась небольшая лазейка. Я намеренно не стал рассматривать третий вариант: а ведь Тор мог предпочесть вернуться в Толосу или отправиться куда-нибудь еще, навсегда покинув меня. Не забывайте, я к тому времени уже потерял голову. Так или иначе, хотя Тор и заметил, что я предложил ему на выбор только два варианта из трех возможных, он не выразил в связи с этим никакой радости, а продолжал хранить мрачное молчание. Поэтому-то я с некоторым беспокойством ждал, что он скажет мне в ответ. Желая спровоцировать Тора, я заметил:

— Да, кстати, моя попутчица Сванильда тоже раньше была служанкой. Сначала у принцессы Амаламены, сестры Теодориха, а затем…

Это заставило Тора заговорить, и заговорить со страстью:

— Vai! Ты требуешь преданности и постоянства от меня, а сам прихватил в дорогу эту шлюху, которая вместе с тобой с самого Новы!

Я попытался протестовать:

— Я ничего от тебя не требую…

— Надеюсь, приглашая меня принять участие в поисках, ты не имел в виду, что с этого времени мне придется делить тебя с этой потаскухой?

— Ну что ты, конечно нет, — ответил я неуверенно. — Вряд ли это понравится вам обоим. Ожидая, что ты все-таки отправишься со мной, я уже поговорил со Сванильдой… и поставил ее в известность, что, возможно, в скором времени уже не буду нуждаться в ее обществе…

— Очень на это надеюсь! А что это за Личинка, о котором ты говорил? Он твой любовник-мужчина?

Абсурдность этого предположения меня так насмешила, что Тор успокоился.