Хищники

– Эдгар Евгеньевич приехал около двенадцати дня,– ответил Гай.– Сразу в «академгородок»… Там как раз Аделина была. В начале первого заглянул ко мне в контору, оставил для отметки командировочное удостоверение и, как я уже говорил, просил достать билет. Лето, лучше заранее…

– Когда он думал лететь обратно?

– В четверг.

– Какие у него тут были дела?

– Какие? Научные. Наблюдение за соболями… Что они едят, как влияют погодные условия… Да мало ли! В частности, он должен был отстрелить одного зверька… Состояние меха зимой и летом, видимо, тоже очень интересно для науки.

Федор Лукич достал из сейфа сложенный вдвое плотный листок бумаги с жирной красной полосой наискосок на титуле.

Это было разрешение, выданное в Главном управлении охотничьего хозяйства и заповедников при Совете Министров РСФСР. Оно удостоверяло, что Авдонин имел право на отстрел одного соболя в научных целях на территории заповедника Кедровый в срок с 27 июля по 1 августа. Добытую шкурку Эдгар Евгеньевич должен был сдать на кафедру своего института.

Дагурова, ознакомившись с разрешением, вернула его Гаю.

– Хорошо… Значит, Авдонин зашел к вам в начале первого. Дальше.

– Мы пошли ко мне домой, перекусили.

– Марина была дома?

– Да,– сказал Федор Лукич, внимательно посмотрев на следователя…– Обедали втроем.

– Как долго?

– Минут сорок, не больше… У меня были дела в конторе.

– Вы ушли из вашего дома вдвоем?

– Конечно. То есть прихватили еще Султана. Это моя собака. Лайка. Эдгар Евгеньевич, когда приезжал, охотился с ней, конечно, с разрешением… Не заходя в контору, Авдонин отправился в «академгородок». Переодеться, значит, и заняться своими делами.

– То есть охотой?

– Да, отстрелом.

– С Мариной он как? О чем-нибудь говорил?

– Уверяю вас,– отчеканивая каждое слово, произнес Федор Лукич,– с ней он успел перекинуться лишь двумя-тремя словами. Но обещал зайти вечером, рассказать московские новости.

– Понятно… Ничего настораживающего вы не заметили?

– Да нет. Встреча как встреча… Правда, Эдгар Евгеньевич передал Марине подарок…

– Что именно?

– Джинсы. Белые… Девочка обрадовалась… Я счел неуместным говорить что-нибудь при ней, хотя один на один сказал Авдонину, что он проявляет излишнюю щедрость.

– Он пришел к вам вечером, как обещал?

Гай тяжело вздохнул.

– Последний раз я видел его около шести часов. Он привел Султана…

– Куда?

– Ко мне домой.

– А с Мариной он встречался?

– Нет, она ушла… Потом выяснилось: бродила по тайге с Осетровым… Думал ли я, что через каких-нибудь три часа увижу Эдгара Евгеньевича там, в распадке, мертвым…– Гай долгим взглядом посмотрел в окно.

– Осетров появлялся в воскресенье, то есть вчера, в Турунгайше?

– Да, он зашел ко мне, принес карточки наблюдений.

– В котором часу это было?

– Точно не помню. По-моему, вскоре после того, как Авдонин забрал Султана… Что-то около двух.

«Нил тоже называл это время»,– отметила про себя Дагурова.

– Они могли встретиться?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю,– пожал плечами Гай.

– Вы не сообщали Осетрову, что приехал Авдонин?

– А зачем?– удивился директор заповедника.

– Мог он узнать об этом от других?

– А почему бы и нет? Секрета из этого никто не делал…

– Может, Марина сказала?

– Это уж надо узнавать у нее…

Последнее, что интересовало на этот раз следователя,– сколько Федор Лукич слышал выстрелов.

– Вообще их не слышал,– сказал Гай.– На редкость был захватывающий матч. А что творилось на трибунах! Стадион ревел!…

Из-за гибели Авдонина где-то крутилась невидимая машина, кто-то кому-то звонил, интересовался, настаивал, может быть, требовал. Дагуровой передали, что звонил начальник следственного отдела областной прокуратуры Бударин и просил срочно связаться с ним по телефону.

Ольга Арчиловна так и сделала.

– Какие успехи?– поинтересовался Вячеслав Борисович.

– Кое-что есть,– не очень определенно ответила Дагурова.

Будь он рядом, она охотно поделилась бы с ним тем, что удалось установить. И еще больше хотела бы посоветоваться: противоречий хватало. Но по телефону много не скажешь. И еще одна особенность есть у разговоров на расстоянии – не так произнесенная фраза, не так выраженная мысль может быть понята совершенно непредвиденным образом. А спешить и давать повод для неправильного истолкования своих действий следователь не желала.

– Никаких сюрпризов?– настойчиво повторил Бударин.

– Ну, не так гладко, конечно, как вы предполагали…

– Отпирается? – нетерпеливо спросил начальник следственного отдела.

– Нет. В том-то и дело, что признался, мол, убил. А вот мотивы, детали…

– Признание – это уже кое-что,– удовлетворенно произнес на конце провода Бударин.– Детали, как говорится, дело техники…– Это было любимое выражение Бударина.– Кстати, я только что беседовал с начальником райотдела милиции… Если нужна помощь, звоните к нему, требуйте… Куйте железо, пока горячо… Осетров не изменит показаний, как вы считаете?

Дагурова вспомнила Нила. И почему-то уверенно сказала:

– Насчет убийства – нет.

Бударин помолчал, потом спросил:

– Что, вопрос, по какой статье квалифицировать?

– Тоже пока неясно.