Хищники

– Давай, давай, – подстегивал его словами Арсений

Николаевич.

– Что? Зачем? Куда ехать? – встрепенулся Нил, поправляя сбившуюся одежду. Он тяжело расставался со сном.

– Ехать еще успеешь, – сердито проворчал Резвых, хотя повода к этому вроде и не было. Наверное, так, для порядка. – Да пригладь вихры… Следователь пришел.

Голубые глаза парня сразу потухли. Он медленно пригладил пятерней непокорные волосы, жесткие и чуть вьющиеся.

– Уф, – выдохнул он. И зачем-то застегнул доверху «молнию» на куртке. Она была легкая, из блестящего синтетического материала.

– Следователь прокуратуры Ольга Арчиловна Дагурова, – показала она свое удостоверение.

Осетров привстал.

– Нил… Нил Мокеевич Осетров, – машинально произнес он.

– А тебя, паря, пока не спрашивают, – назидательно произнес участковый инспектор. – Когда надо, тогда и отрапортуешься… Уж такой порядок… Привыкай.

– Извините, гражданин следователь, – смутился Осетров. Резвых недовольно покачал головой, правильно, мол, твое дело лучше помалкивать. И обратился к Дагуровой:

– Здесь будете допрашивать или?… – А что такое «или», он и сам вряд ли знал.

– Если вы не возражаете…

– Располагайтесь, – показал на место за столом участковый.

Но тут отворилась дверь, и в комнату вошла женщина.

Высокая, широкая в кости, с продолговатым загорелым лицом и темными гладкими волосами, стянутыми на затылке узлом. Она была в длинном байковом платье в мелкий цветочек.

– Здравствуйте, – приветливо поздоровалась она и протянула следователю руку лопаточкой. – Олимпиада

Егоровна. Жена, – кивнула она на капитана.

Следователь пожала ее крепкую ладонь, назвала себя.

– А я поесть спроворила, – сказала она скорее мужу. –

Намаялись за ночь-то… Подкрепитесь, а уж потом…

Резвых растерялся. Посмотрел на следователя. Осетров безучастно глядел в окно.

– Арсений, приглашай гостью, – нетерпеливо произнесла Олимпиада Егоровна. – Могу и сюда подать…

– А что, заправиться и впрямь не мешает, – сказал капитан.

– Точно. Всем не мешает, – сказала Дагурова намеренно громко. – Мы вот так и сделаем: мужчины пусть здесь, а мы с вами посидим.

– Тоже верно, – с облегчением сказал Резвых. Сам он, видимо, тоже решал эту трудную задачу: как все сделать без ущерба уставу и субординации, но в то же время по-человечески.

– Спасибо, – обернулся ко всем Нил. – Я не хочу есть.

– А тебя никто не спрашивает, – благодушно усмехнулся Арсений Николаевич.

Дагурова вышла вслед за хозяйкой. Они прошли двором на другую половину.

– Мы в горнице посидим. Проходите. Вот только снесу мужикам…

– Я помогу, – предложила Ольга Арчиловна.

– Добро, – просто кивнула Олимпиада Егоровна.

Она положила в эмалированную миску жареной рыбы, свежих огурцов и хлеба. Дагуровой были вручены тарелки и вилки.

Когда обе женщины вошли на «службу» – так назвала вторую половину дома жена участкового, – Осетров сидел в своем углу на скамье и все так же смотрел в окно.

– Ты, паря, нос не вороти, – услышала сзади себя Дагурова, когда они уходили. – Там тебе такое не подадут… А

день предстоит – ой, тяжелый…

Что ответил Осетров, Ольга Арчиловна не услышала.

– Жалко парня, – вздохнула Олимпиада Егоровна. – Как матери сообщить? Она-то, сердешная, при чем?

– Что, еще не знает?

– На БАМе… Поварихой заделалась, – покачала головой жена участкового.

Они прошли в горницу. Посреди комнаты был накрыт стол. Тарелки, блюдо, чашки – все было сервизное, но недорогое. Хозяйка сняла с блюда перевернутую тарелку. От жареной рыбы повалил аппетитный запах.

– Берите, какая на вас смотрит, – сказала Олимпиада

Егоровна. И, видя нерешительность гостьи, положила ей на тарелку самую крупную рыбину.

– Что вы, мне этого не съесть…

– Еще попросите, – улыбнулась хозяйка. Она положила ей разрезанный вдоль огурец, сочившийся прозрачными каплями, несколько ложек маринованных грибов.

Ольга Арчиловна развалила вилкой рыбу и… Она вспомнила мертвое тело, залитое кровью лицо убитого.

Что-то сдавило горло, и Дагурова поняла, что не сможет проглотить ни кусочка. Видимо, она побледнела.

– Может, молочка? – засуетилась хозяйка. – Вчерашнее, правда. Аделька еще сегодня не приносила.

– Благодарю… Ничего не надо.

– Чего так? – спросила Олимпиада Егоровна.

– Не могу есть… Понимаете, в первый раз такое дело…

– виновато произнесла Дагурова.

– Смотри-ка… А Арсений говорит: хоть и росточком не очень, – Олимпиада Егоровна спохватилась. – Ой, простите, Ольга Арчиловна, не обижайтесь.

– Что есть, то и есть, – улыбнулась следователь. Ей почему-то стало легко и просто сидеть и говорить с

Олимпиадой Егоровной.

– А все мужики, говорит, у нее работают, любого может на место поставить…

«Интересно, – стала вспоминать Дагурова, – кого это я поставила на место? А, кажется, летчика. Ворчал, что ему надо поскорее возвращаться… Значит, рано еще на мне ставить крест…»

В стенку что-то стукнуло.

– Чаю требуют, – поднялась хозяйка. – Посидите, я мигом.

Она ушла, позвенела на кухне посудой, хлопнула входной дверью. А Ольга Арчиловна сидела одна за столом, с любопытством осматривая комнату.

На столике возле кресла лежали журналы «Здоровье» и