Хищники Дня и Ночи

Чаглави старательно бодрствовал. Сперва это казалось легко – впечатления последних дней переполняли, будоражили, их требовалось обдумать, сформулировать так, чтобы можно было доложить королю Лашману. Непростое дело – если глядеть из страны Ночи, трудно представить таких людей, как ревнители, и такое место, как Лайвас. Разумеется, Лашман мудр, он видел и знает куда больше юнца Чаглави, но сумеет ли понять? Это сложно, если сам не видел Тропу Солнца и не обонял вонючих улиц у моря. Мало-помалу мысленный доклад Чаглави становился все монотонней, мысли стали путаться, двинулись по кругу… Юноша встрепенулся и вышел на палубу.

Короткая летняя ночь близилась к концу, небо посерело, а восток едва заметно наливался розовым. Матросы спали на баке. Было тихо, только небольшие волны тихонько плескали в борт. Чаглави потер глаза кулаками и стал разгуливать взад и вперед по палубе перед входом в каюту. То ли его шаги разбудили колдуна, то ли Свифт проснулся сам – во всяком случае, Джеремия, зевая, встал на пороге и позвал Ночного:

– Чаглави, отдыхать! Мне нужно, чтобы днем ты был бодрым. На вот, выпей.

Юноша глотнул остывшего варева, которым потчевали моряки на ужин, и побрел в каюту. Там свалился на тюфяк. Сон, только что окутывавший голову влажным пологом, вдруг отступил, и Чаглави испугался, что не уснет. И тут, должно быть, начал действовать напиток – мысли очистились, стало легко, плеск волн о борт судна подхватил, увлек, мягко закружил, будто маленькие волны несут Чаглави между мягких теплых берегов… между тюфяков, набитых сухими водорослями, между… между… Юноша заснул.

Пробудился он, когда солнце уже приближалось к зениту. В небо Дня глядеть было невозможно, но Чаглави определил положение светила по тому, что тени стали совсем короткими. Свифт сидел рядом и задумчиво плел веревку из серых волокон.

– Что это? – поинтересовался Ночной.

– А? Нет, ничего, просто плету вот, от скуки. Поешь, я решил тебя не будить к завтраку.

Снова копченая рыба и вода. На этот раз без корешков, навевающих добрые мысли. Джеремия вручил спутнику еду и вышел на палубу. Вскоре Чаглави присоединился к колдуну. На палубе было спокойно, матросы снова собрались на баке, а парус оказался полностью развернут, судно шло, время от времени меняя курс. Чаглави уже понимал, что это означает – ветер не попутный.

Как и предупреждал Свифт, на второй день плавания волнение улеглось, вид бескрайнего моря больше не поражал воображения, и Ночной задумался, а чем бы заняться, если, в самом деле, плыть предстоит несколько дней. Вот Джеремия плетет веревку… Может, и Чаглави научится этому мастерству? Хотя оно не для воина вообще-то, не для благородного человека.

Подумав немного, Чаглави отправился в каюту – поспать еще. Как-никак ночью предстоит снова караулить.

Кормежка на судне Ашата была дважды в сутки, утром и вечером. Так что никто Чаглави не тревожил, и он проспал довольно долго. Проснувшись, он застал колдуна за новым занятием. Веревка была готова и смотана в кольцо, а Джеремия раздобыл где-то несколько обломков джуда и неторопливо вырезал из них острые колышки, похожие на зубы бейраха, только большие. Джуд имеет очень прочный стебель, но серый нож, тот самый, что предназначался Ашату, резал ровно и аккуратно. Джеремия работал медленно и срезал тончайшую стружку до тех пор, пока не находил, что полученная щепка соответствует его замыслу. Готовые джудовые зубья колдун складывал под тюфяк.

Видно, что Свифт опытный путешественник, умеет занять себя в пути. А странствовать на корабле – совсем не то, что верхом. Езда на ангварге – она сама по себе занятие, к тому же можно поговорить со спутником. А Джеремия был не настроен болтать, отвечал коротко, односложно или вовсе не отвечал, когда Чаглави пытался завести беседу. Пришлось молчать и слушать волны…

* * *

Ночь снова прошла спокойно, никто из команды не покушался на имущество пассажиров. Возможно, Ашат хорошо объяснил своим людям, кто такой Джеремия Свифт. А возможно, как-то пришло в голову юноше, Свифт просто придумал опасность, чтобы он, Чаглави, не слишком расслаблялся.

В пользу первого варианта говорил такой случай. На третий день плавания Джеремия обратился к шкиперу с просьбой: колдуну требовался джудовый стержень в рост человека. В трюме полно этого добра, вполне можно выбрать необходимый кусок.

– Джуд – штука дорогая. Ты знаешь, сколько мне дадут за такой стержень на Амагаре? – привычно начал торговаться Ашат.

– Мы не на Амагаре, – парировал колдун. – Здесь никто не даст дороже, чем я. Если хочешь, откроем торг, поглядишь сам, какую цену ты сможешь взять.

– Цену? Джеремия Свифт, ты же мне вовсе ничего не хочешь дать? Просто возьмешь стержень, и все? Разве не так?

– Но я тебе верну его, если нам не встретится йефф.

– При чем здесь эти порождения мрака?

– Если всплывет йефф, хочу быть вооруженным. Не слишком-то я полагаюсь на эти твои штучки, на сети и палки.

Ашат потер крепкую челюсть.

– Вооруженным? Ты сможешь убить йеффа джудовым стержнем?

– По крайней мере, попытаюсь. Что ты теряешь?

– Я теряю джуд. Мой джуд.