Хитон погибшего на кресте

После этого успеха Тит на некоторое время остановил свое войско. Предстояла опасная и кровопролитная борьба за последний укрепленный рубеж, уличные бои и штурм храма. Римский военачальник хотел избежать многих потерь, и потому обещал мятежникам легкие условия в случае сдачи города. Многие иудеи поверили обещаниям. Они перебегали в римский лагерь, и действительно Тит даровал им свободу и разрешал селиться в любом месте страны.

Но перебежчиков принялись убивать мятежники, и вскоре их поток иссяк. За городскую стену начала делать вылазки городская беднота с иной целью: разжиться для своих семей дикими фруктами, травой или иным пропитанием. Закончилась и доброта Тита.

Для поимки бродивших под стенами иудеев римский военачальник отправлял всадников. После бичевания и всевозможных пыток пленников распинали на виду у защитников Иерусалима. Ежедневно таких несчастных отлавливали по пятьсот человек, а иногда и больше. Тит посчитал неразумным отвлекать легионеров на охрану такого количества пленных, а потому без устали работали лагерные плотники. Легионеры изощряли свою фантазию, пригвождая пленных для насмешки в самых различных направлениях и разнообразных позах. Число распятых было столь велико, что не хватало места для крестов и недоставало крестов для тел.

Казалось бы, ужасное зрелище должно отрезвить перебежчиков и желающих чем-нибудь разжиться в римском лагере. Однако многие сознательно бежали за городскую стену: смерть на кресте они считали более легкой, чем смерть от голода. Тит приказал многим пленным отрубить руки (как утверждает древний автор, чтобы их не приняли за перебежчиков) и отправить обратно с предложением сдать город.

И это проделывал Тит с иудеями! Тит, о доброте которого ходили легенды! Светоний рассказывает, что однажды, в бытность свою уже императором, за обедом Тит вспомнил, что за целый день никому ничего не делал хорошего, и в расстройстве произнес: «Друзья мои, я потерял день!»

Римский полководец не решился на штурм; ведь слишком опасно сражаться с людьми, которые совершенно не ценят собственную жизнь, а смерть от вражеского меча считают высшим благом. Тит избрал более длительный и мучительный для Иерусалима путь. Он обнес город сплошной стеной – такой, чтобы стала неодолимой преградой для желающих выйти из него. Новый враг, страшнее и действеннее римских легионов, начал свою страшную жатву в обреченном городе.

«Раз отнята была возможность бегства из города, то и всякий путь спасения был отрезан иудеям, – рассказывает Иосиф Флавий. – А голод меж тем, становясь с каждым днем все более сильным, похищал у народа целые дома и семейства. Крыши были покрыты изнеможенными женщинами и детьми, а улицы – мертвыми стариками. Мальчики и юноши, болезненно-раздутые, блуждали, как призраки, на площадях города и падали на землю там, где их застигала голодная смерть. Хоронить близких мертвецов ослабленные не имели больше сил, а более крепкие робели пред множеством трупов и неизвестностью, висевшей над их собственной будущностью. Многие умирали на трупах в ту минуту, когда они хотели их хоронить, многие другие еще сами доплетались до могил прежде, чем их настигала неумолимая смерть. Никто не плакал, никто не стенал над этим бедствием: голод умертвил всякую чувствительность. С высохшими глазами и широко раскрытыми ртами смотрели медленно угасавшие на тех, которые до них обрели покой».

Не желая отдавать свою победу верному союзнику – голоду, римляне осторожно принялись штурмовать Иерусалимские укрепления. Легионерам удалось взять крепость Антонию и ворваться в город. Храм стал одним из первых мощных сооружений, вставших на пути римлян. Тит приказал подвести тараны к стене внутреннего храмового двора. Шесть дней работало, не переставая, мощнейшее разрушительное орудие, но стена продолжала держаться; прочие стенобитные машины тоже трудились без успеха. Никакая сила не могла сдвинуть громаднейшие камни. Другие легионеры с помощью подкопа и рычагов пытались разломать северные ворота, но и они устояли. Тогда римляне принялись штурмовать стену с помощью лестниц. И снова неудача. Иудеи терпеливо наблюдали за потугами римлян, но как только те показались наверху, тут же набросились на них с отчаянной яростью. Многих римлян перебили, едва они ступили на стены; некоторые лестницы, заполненные легионерами, были опрокинуты наземь.

Разгневанный Тит распоряжается поджечь ворота. Сухое дерево разгорелось скоро, ручейками потекло расплавленное серебро, которое использовалось для отделки. Огонь перекинулся на прочие деревянные сооружения и бушевал целые сутки.

Время работало на римлян, учитывая то, что иудеи израсходовали весь запас продуктов и давно умирали от голода, но Тит устал ждать конца огненной стихии. Он приказывает потушить пожар и расчистить место для прохода легионов в храмовый двор.