Хитра

– Владимир Набоков, – прорычала Миа. – Лолита? Вы всем девочкам, с которыми спите, дарите эту книжку, или только Ханне с Йессикой?

На мгновение Стенгель замолчал, затем кашлянул.

– Это классика. Ее восхваляют критики всего мира. Она есть в списке «Всемирной библиотеки», составленной Норвежским клубом, между прочим, входит в сотню лучших и наиболее значимых произведений всех времен и народов.

– Мы не оспариваем художественные достоинства книги, – вздохнул Мунк. – А скорее пытаемся выяснить, как вы ее используете. Вы каждый раз так делаете? Посмотри, вот книжка про пожилого мужика, который склоняет к сексуальным отношениям маленькую девочку. И так можно, потому что так сказал Норвежский клуб?

– Послушайте, – произнес Стенгель.

Он снял очки и потер глаза.

– Хватит этих унизительных слов. Маленькие девочки. Дети. Шестнадцать лет? Я не сделал ничего плохого. Вообще ничего. Это свободная страна. И я могу исследовать свою сексуальность так, как хочу. В рамках закона, естественно.

Миа сделала глубокий вдох, чтобы удержаться на стуле.

– Груминг, фальсификация личности, оплата сексуальных услуг, я бы дала вам… что думаешь, Мунк?

– Немного, года два-три тюрьмы?

– Нет-нет, – возмутился Стенгель. – Это все ваши инсинуации. У вас нет доказательств.

Он указал на блокнот.

– А записи девушки? Мистер ЛОЛ, с датой и суммой?

Психолог рассмеялся.

– Это может быть кто угодно. Ни один судья не признает это уликой. А что касается Ханны…

Он наклонился к ним.

– Что она вам вообще сказала? Она рассказала, что преследовала меня взглядом? Приспустила красное платье, оголив плечо? Села близко ко мне на диване? У нее есть физические травмы или что-то, что может свидетельствовать о насилии? Нет, у вас ничего нет.

Мунку пришлось положить руку на плечо Мии, чтобы удержать ее на месте.

– У нас есть ордер на обыск вашего кабинета и дома, во всяком случае. Будет интересно посмотреть, что в вашем компьютере.

– Нет-нет, вы не можете, – покачал головой Стенгель. – Рыться в моих архивах? Это невозможно. Я обязан хранить врачебную тайну. Все строго конфиденциально. Знаете что, думаю, я все-таки возьму адвоката. Этому надо положить конец. Любой ценой. Ради моих пациентов.

Мунк нажал на кнопку.

– Подозреваемый попросил защиты адвоката. Допрос окончен в 13:06.

– Хорошо, – произнес Мунк. – Кому будем звонить?

– Мой телефон, – кивнул Стенгель на изъятый мобильный, лежавший на краю стола.

Миа подвинула его ему, вместе с ручкой и листком бумаги.

Стенгель записал номер и отдал ей бумажку.

– Сейчас вернусь. – Миа вышла из комнаты.

Мунк склонился над столом и вытащил из пачки в кармане сигарету.

– Итак, между нами, мальчиками, когда дама вышла из комнаты?

Мунк подмигнул и предложил Стенгелю сигарету.

Тот вежливо отказался и слегка улыбнулся.

– Суббота вечер? – спросил Мунк. – Вы были там или нет? Заглядывали в лодку?

– В прошлую субботу?

– Да.

– Вечером? Нет. Последний пациент был у меня днем. И я сразу улетел в Осло. Моему брату исполнилось сорок. Был большой праздник. Около пятидесяти гостей, кажется. Отлично отметили юбилей.

– Значит… в субботу вас на острове не было?

– Нет, вечером нет. У меня на телефоне полно фотографий, если вы мне не верите.

Но какого…

– Дайте мне две минуты, – сказал Мунк.

И в ярости выскочил в коридор.

81

София стояла в первом ряду хора и завороженно наблюдала за лучшим в мире зрелищем. Она поверить не могла, что это правда. Так много людей. И все в такой красивой одежде. Платья всех цветов. Только не черные, их надевают на похороны. И не белые, ведь белый – цвет невесты. Но практически всех остальных цветов. От некоторых платьев – розовых, голубых, сиреневых девочка глаз не могла оторвать. А мужские костюмы намного красивее свадебного наряда принца Уильяма. Почти у всех девочек в хоре были венки на головах, но никто не догадался сплести их из поповника. Многие похвалили венок Софии. Боже, какой красивый венок, в том числе незнакомые люди. Мужчина в сером костюме с очень необычными усами даже обратился к ней по-английски. Она мало что поняла, только wonderful[15], и, сделав реверанс, ответила ему thank you very much[16]. Церковь было не узнать. Повсюду цветы, серьезно, повсюду. Даже на образе за алтарем с Иисусом, распятом на кресте, и рыбами. Вокруг него было море цветов, а над ним буквы А и Э – инициалы молодоженов. Александр и Элизабет. Все выглядело просто волшебно. София не могла налюбоваться этой красотой, стоя посреди нее, открыв рот.

Приближалось начало церемонии. К алтарю подошел Александр, а за ним мужчина в сером костюме, не тот, что с усами, и девушка с короткими волосами в прикольном платье с пышной юбкой – свидетели. Они должны передать молодоженам кольца. София слышала, как одна из хористок говорила, что ее мама прочла в журнале, что они страшно дорогие.

У Софии от волнения начал крутить живот, и тут наступила тишина и заиграл орган.

Двери открылись.

И вошла она.

София как можно выше встала на цыпочки.

Ого…

Невеста медленно пошла по проходу с букетом в руках.

Какое платье.