Хитрец. Игра на Короля

Читавший газету был невысокого роста, но верно подобранная одежда прибавляла ему пару-тройку дюймов. Он носил тонкие перчатки и завязанный узлом платок, заправленный в выглядывающий из-под расстегнутого пальто светлый жилет. При малейшем движении из-под жилета хрустела любовно накрахмаленная белая рубашка, и отогнутый рукавчик ее заботливо скреплялся запонкой из слоновой кости. Застежка скрывалась от глаз рукавом пальто, но человек знал о ее существовании, как и о том, что никто не мог обвинить его в дурном тоне. Отличный же вкус приравнивался к благопристойности, а ей, в свою очередь, приличествовало распространяться на уверенность, благовидность и чистоту. Так, кожа человека в жилете хвастала франтовской чистотой, была лишена всяческих пятен, и от нее чуть слышно пахло мылом. Последнее, кстати сказать, ловко скрывалось дорогим парфюмом с нотами сандала, кедра и удовой древесины.

Благовидно выглядел и его лик. Прямые брови были густы, но густы аккуратно, в середине; у концов же они заметно редели, не нависая тем самым над глубоко посаженными медовоореховыми глазами. Когда-то эти глаза смотрели на мир ясно и живо, даже задорно, будто хориные, но сейчас подернулись мерклым табачным отливом.

Человек этот долго носил холеные молодецкие усы, но недавно избавился от них, ибо те стали совсем редки. Безбородое лицо и зачесанные назад волосы обнажали красивую широкую челюсть и чуть впалые скулы. Ему бы необыкновенно подошла новомодная шляпа-канотье[51], но, к несчастью, для подобных аксессуаров был не сезон, и более того, широкое распространение канотье получили лишь после его смерти.

Часы в жилетном кармане неизвестного показывали без двадцати пяти час, когда на территории Парка де Натель появился Хитрец; причем месье Алентанс будто точно знал, куда идти. Не замедляя шага, он проследовал прямо к той лавочке, на которой сидел ожидающий, хоть Фойерен не видел его лица. Встречи, подобные этой, никогда не бывают спорадическими[52], но вряд ли кто-то из них назначал ее.

– Хитрец, – незнакомец перепрыгнул с одного слога на другой, едва только заприметил Алентанса. – Разыскать меня – отчаянный поступок.

– Ты и не прятался, – возразил Фойерен. – Тем более, когда мне посылают зов, я обычно откликаюсь.

– …размышляя перед этим несколько недель.

– Цена слишком высока.

– И то верно, – выдохнул человек в жилете. – Но почему ты тянешь за собой хвост? Лишь слабые сбиваются в кучи да компании. Сильные же люди самодостаточны. Подельники рано или поздно развалят все, что ты делал. Во что вложил душу.

– Не твое дело, – огрызнулся Хитрец, но бестолку: собеседник его был непробиваемо прямолинеен.

– Так вот ты какой, Фойерен Алентанс. Сердобольный. Участливый. В свободное время играешь на скрипке и сидишь за книгами. Ты совсем не такой, каким я тебя представлял.

– А кого ты хотел увидеть? – ответил курьер. – Никак игрока и обольстителя женщин? Но мне не везет в играх, и я не питаю доверие к азарту. Рубаху-парня? Я слишком стар для этого. Нечестивца с доброй душой? Это совсем избитый типаж.

Собеседник Фойерена нахмурился, устроился поудобнее и произнес строгим голосом:

– Кончай демагогию и выслушай меня, наконец. Настало время выполнить мой заказ. Единственный, о котором я попрошу тебя, помнишь? Это важная посылка для одного человека.

Мужчина выверенным движением стянул перчатку. Его аккуратная рука с пальцами, каждая фаланга которых была красиво развита, скрылась под полой пальто. И почти тут же вернулась, держа между указательным и средним пальцами сложенный вдвое листочек.

Хитрец принял бумажку, развернул и прочитал имя – и тут глаза его остекленели, а кисть нервно смяла бумагу.

– Ты же знаешь, не нам решать… – начал он.

– Решать только ему, – прервал Хитреца жесткий голос мужчины. – И это его неотчуждаемое право. Поэтому тебе надо отправиться в Цесс.

За пазухой у незнакомца покоился плотный бумажный конверт. Снаружи он был скреплен узнаваемой сургучной печатью, а внутри него лежал исполненный на бланке с королевским тиснением документ. Продажа сего документа в неугодные руки могла обеспечить безбедное существование даже детям и внукам предприимчивого дельца, а доставка по назначению приравнивалась к государственному перевороту.

– Если будет потеряно время, умрут люди. Понимаешь? Ядовитые люди, и мне плевать, что вы все о них думаете, – раздраженно пробормотал Алентанс. – А я намереваюсь… уберечь их.

Строго говоря, Хитреца просили участвовать в делах и магов, и жертв возгорания. Он выбрал спасение чародеев, потому что погибшим женщинам было уже не помочь.

Человек на скамейке знал, что Фойерен не хотел бы приближаться к нему и на расстояние пушечного выстрела. Но Хитрец все-таки явился, ибо раньше он крупно задолжал незнакомцу – не по своей воле, из-за услуги, о которой он даже не просил, – и теперь не мог отмахнуться от его просьбы. И когда, несколько мгновений позже, неизвестный протянул Хитрецу конверт, тот, не проронив ни звука, принял его.