Хитросплетение судьбы

Рабах до сих пор не вернулся, а без него собрания проходили в более приятной обстановке. У ледлорда был камень связи, который соединял его со шпионом, но Гастис не раскрывал остальным членам ШЛС какую-либо информацию из империи. Конечно, Хонкс сам предложил ничего не предпринимать, и сам же больше всех волновался по этому поводу. На прошлом собрании он сообщил о своем намерении посетить столицу империи. Никто не стал ему возражать. Лобрен даже предложил использовать для этой поездки его личный корабле. Так и решили. Купец не доверял Рабаху, а Гастису приходилось верить шпиону. Поэтому Хонкс решил самолично убедиться во всем и, заодно, успокоить свою совесть.

Гальвэр взял с собой свои оставшиеся картины. Если будет шанс, он продаст их в Эларисе. Его последняя работа «Кратер», заставила что-то колыхнуться в памяти. Он прикоснулся к холсту, почувствовал шершавую текстуру кончиками пальцев, закрыл глаза.

«Жалко будет продавать ее. Она мне нравится».

— Думал тебя больше нет, — сказал он, открыв глаза.

«Я всегда есть, и буду после тебя».

— Интересно…

Гальвэр улыбнулся, что было уже большой редкостью. Он скучал по ворчанию Ганса и, честно говоря, не надеялся услышать его голос вновь.

— Раз тебе нравится, то не буду продавать.

«Кхе! Замечательно! Императору можешь тоже что-нибудь отложить».

Северянин поставил картину на стол, а глазами обвел всю комнату. Он никогда не вешал свои работы дома, но сейчас момент показался подходящим.

— Зачем мне откладывать что-то императору? Я сомневаюсь в его заинтересованности живописью, моей или чьей-либо еще. И тем более у меня нет намерений с ним встречаться.

«Портрету девчонки он был бы не против».

Зрачки Гальвэра расширились.

— О чем ты говоришь?

«Она сама рассказывала о нем. Ты забыл? Элвар Люнэр — нынешний император Элариса».

Эта информация вызвала у него шок. В его голове память жонглировала кусочками головоломок, которые собрал воедино Ганс.

— Почему я раньше об этом не думал? — прижал ладонь ко лбу Гальвэр.

«Очевидно тебе было не до этого. Память очень причудливая штука. Может спрятать нужные тебе вещи, а напоказ выставить всякую дрянь».

— Ты всегда был таким умным? — удивленно произнес он.

«Конечно! Еще бы ты меня слушал!»

Гальвэр раскрыл футляр и вытащил из него первую попавшуюся кисть. Повертев ее между пальцами, он почувствовал прилив сил. Образ его следующей картины появился перед глазами — Лейна в боевой стойке с мечом. Все сомнения исчезли. Гальвэр был уверен, что встретиться с Небесным избранником. Теперь это станет его новой целью.

Художник наблюдал за переливами волн с носа корабля. Неожиданно кто-то ударил его по спине да так, что Гальвэр чуть не отправился за борт.

— Смотри лучше туда, парень! Такое не часто увидишь! — веселился Лобрен.

Слева параллельно кораблю плыла целая стая хадуков. Художник открыл рот от удивления. Он никогда не видел их в таком количестве.

— Большая удача, парень! Очень большая! Я уже лет этак тридцать не видел крупных стай! Один, максимум три в хороший год! — приглаживая свои жиденькие усики продолжил капитан.

Гальвэр не мог оторваться от созерцания ошеломленно редких животных. Лобрен положил свою тяжелую ладонь ему на плечо и прошептал:

— Если ты их нарисуешь, то я повешу твою картину у себя в каюте, как доказательство. А то мне никто не поверит.

— Вы не шутите?

— Нет конечно! Назови только цену!

Капитан всегда говорил громко, но вблизи от него начинали болеть уши.

— Я попробую закончить к концу нашего плаванья.

— Отлично! — еще один сильный хлопок достался бедной спине Гальвэра.

Ему придется не легко. Он уже начал работать над портретом Лейны, а так как рисовать при сильной качке не представлялось возможным, время на творчество стало очень ценным ресурсом.

«Стаю хадуков», на удивление, удалось закончить быстрее поставленного срока. Даже Ганс не удержался от похвалы.

«Кхе, перерыв пошел тебе на пользу».

Лобрен повесил картину так, чтобы каждому входящему в его каюту она непременно бросалась в глаза. Гальвэр и сам был доволен этой работой, а когда он прибыл в империю, понял, что ему предстоит нарисовать еще больше картин.

В этой стране были совершенно иные цвета: теплые, яркие, ласкающие, вызывающие. Это проявлялось, как и в природе, так и в людских творениях. В столице у художника перехватывало дыхание от каждой мелочи. Ухоженные улицы без снега; ветер, который не скреб тебе лицо; непривычные вывески лавок ремесленников и таверн; сады и аллеи невероятной красоты. Он словно попал в другой мир. Одной жизни будет недостаточно, чтобы перенести все чудеса империи на холст. Хонксу приходилось часто одергивать своего сына, как маленького. В противном случае они смогли бы достигнуть места ночлега только к вечеру. Купец все же втайне радовался поведению Гальвэра. Первая цель поездки была выполнена, осталась еще одна.