Хитрый план (СИ)

— Я хочу! Но я хочу еду! — закивал Лави, пытаясь не разорвать прямого зрительного контакта и, кажется, надеясь на силы неведомого гипнотического транса.

— Это еда! И прекрати строить жалобную мордашку! Либо ешь, что дают, либо прекращай дурачится и.. Хм. Сколько они уже? — неожиданно обернувшись поинтересовалась Линали.

— Восемьдесят пять минут, — без промедления отозвался Лави, пытаясь разглядеть собственное отражение в стакане с каким-то мутным отваром трав, который здесь подавали вместо чая, утверждая, что это гораздо полезней. Юноша никак не понимал, чего такого жалобного Линали нашла в его выражении лица.

Затем оба задумчиво посмотрели на узкую лестницу без перил, ведущую наверх. Вообще-то раньше перила, вроде бы, были, но кажется их кто-то просто сломал. Интересно, чем они помешали? Если бы здесь были проломленные стены, то Лави бы сразу нашёл предполагаемого виновника: Тикки Микк по пьяни прошёл сквозь стену, забыв задействовать свою способность.

— Думаешь, они оба ещё живы?

— Доедай и пойдем, посмотрим.

Лави снова с грустью посмотрел на свой паёк и с видом приговорённого засунул в рот несколько сочных листиков. А потом стал демонстративно пережёвывать. Линали, наблюдавшая за этим, засмеялась, прикрывшись документами.

— Ага, очень смешно, — заметил Лави, продолжая ворошить салат, — хотя, может оно и съедобно, но…Ааа!

Ученик книжника словно ошпаренный вскочил с места, опрокинув и стул и стол вместе с салатом, едва не придавив девушку.

— Ты что, с ума сошёл! — вторила ему Линали, хорошенько треснув папкой по голове и не думая о том, что несчастный так может и последние мозги растерять.

— Там была гусеница! Огромная, страшная, блестящая, чёрная гусеница! Да она бы мой палец сожрать могла! — отчаянно жестикулируя, Лави попытался объяснить, что заставило его вскочить и едва ли не плясать на месте, словно безумному.

— И что? Многие насекомые очень даже съедобны!

— Только не те, которые могут сожрать меня!

— Чего?

— Всё! С меня хватит! Завтра должны прибыть искатели с нормальной пищей, тогда и поем. Но гусениц я есть не собираюсь!

Лави быстро поспешил по лестнице наверх, спеша уйти отсюда до того, как появится хозяин этой жалкой пародии на постоялый двор. И не для того, чтобы не объяснять устроенный беспорядок, а для того, чтобы не попытаться прибить его ненароком. Потому что Лави впервые понимал Канду. И впервые жалел о том, что выбрал весёлый добродушный образ, хладнокровное убийство с которым совершенно не вяжется.

— Как ты вообще уговорил братика отправить тебя на миссию вместе с нами? — поинтересовалась Линали, когда они оба замерли в коридоре, не решаясь подойти к занятому парнями номеру.

— Пришёл и попросил, — пожал плечами Лави. — Не уверен, что он точно понял, на что дал согласие, над ним в это время пол научного отдела страдало.

— И зачем тебе это было нужно? За Алленом наблюдать?

— Не совсем. Хотя это тоже довольно заманчиво. Но главной причиной была одна книга, которая принадлежит Панде.. Принадлежала. Она была очень старой и оказалась погребена в тех самых завалах, так что, — Лави развёл руками, — что ещё мне оставалось делать? Если что, я могу, конечно, придумать какую-нибудь оправдывающую меня историю, но чтобы Панда в неё поверил надо постараться. Вот я и тяну время.

— Ты дурак! — вынесла вердикт Линали, — а Книжник — бедный человек. Это ж надо было заполучить такого ученика.

— Эй, чем это я тебе как ученик книжника не нравлюсь?

— Хотя бы тем, что портишь имущество своего учителя!

— Так это не я! Это вообще может Аллен или Канда во время второй и третьей волны!

— Ну, возможно, в падении Канды виновата я, — пробормотала себе под нос Линали, и уже громче добавила, — а тебе самому не стыдно такой бардак в комнате устраивать?

— Чего-чего? — у Лави был довольно неплохой слух, — чего это ты с начала-то сказала?

— Говорю, что надо бы нашу, кхм, парочку проверить. Что-то и правда у них тихо как-то.

— Может они общий язык нашли?

Оба снова уставились на заветную дверь и стали медленно приближаться.

Несколькими минутами ранее.

Солнечные лучики нагло просачивались сквозь мутное стекло и лезли прямо в глаза, а отворачиваться Аллену не хотелось. Потому что он знал, что если обернётся, то тут же увидит свой личный кошмар, сидящий на другом конце кровати.

В общем и целом они просидели вот так, с разных концов единственной кровати уже больше часа. Хотя Аллену казалось, что больше суток. Однако ночь за окном ещё не наступала, уж что-что, а наступление сумерек он бы точно заметил! Но время всё равно растянулось похуже прилипшей к зубам ириски, не дающей тебе покоя.