Хюльдра

Раскладывая эту «ошибку объединения» по полочкам, трое исследователей рискнули сделать совершенно неожиданное, невероятное предположение: неизвестное вещество, этот слегка модифицированный рогипнол, вытаскивал на свет истинную людскую сущность.

Непокорная, чрезмерно гордая, всегда стремящаяся отличаться от других Нина Смоленская переработала вещество не как наркотик, а как несвежий бутерброд с сыром. Ее рвало и крючило, но она осталась в сознании и не позволила себя сломить.

Лентяй Пашка Проценко, полноватый, конформный, трусоватый, живущий в тени своего могущественного отца, как какая-нибудь незабудка, отрубился от первой же дозы и проспал до утра, мирно похрапывая в углу. Именно он проснулся первым, и именно у него хватило сил вести машину до города.

Что касается Лавровича, то тут сестры запнулись и переглянулись: они не сказали Васе о том, почему Алиса прекратила общение с этим человеком. Тот заметил их перемигивания и усмехнулся, решив, что Алиска не хочет болтать о бывшем любовнике.

Тогда слово взяла Анфиса.

- Доминантный самец, ради власти готовый на все. Выпил и не поперхнулся. Друзей с легкостью променял на теплое место в напавшей на них стае. Лгун, социопат, предатель. Неудачник. Профукал бизнес. Не умеет держать удар. Психанул и ушел в цирк факиром работать.

Алиса уставилась на свои руки, пытаясь скрыть смятение: она никогда не рассматривала на Лавровича с этого ракурса. Кстати, ей даже показалось занятным и достойным восхищения, что Лаврович (теперь зовущий себя Валлийцем) так резко сменив область деятельность, достиг внушительных успехов в своем новом ремесле и даже дорос до гастролей по Европе.

Конечно, подобные наблюдения могли быть обычным совпадением, подтасовкой, выдаванием желаемого за действительного, но Вася-старший с энтузиазмом взялся за разработку. Он закрывался в своей мини-лаборатории, в подвале под гаражом, и что-то смешивал, выпаривал, фильтровал.

- Один старенький профессор с кафедры химии в Строительной Академии, сказал, что с этой разработкой могли справиться только двое в городе Б, - поведала Анфиса как-то за ужином, с улыбкой глядя на мужа, - ты и посаженный мною за решетку твой заклятый друг Артур Ибатуллин. Который оказался там исключительно потому, что завалил разработку. А ты справился…

Вася скромно кивнул, но Алиса видела, что Анфисин комплимент попал в точку. Она знала его, как свои пять пальцев.

Заваркин-старший действительно справился: часть синтезированного вещества он доработал и превратил в рогипнол с немного иным эффектом, тем самым, которого не смог добиться Ибатуллин – эффектом «камеры без пленки». Вася не стал патентовать его и продавал задорого, как наркотик. Алиса предпочитала об этом не думать.

Зато над оставшейся частью он продолжил трудиться и вскоре выудил из него то самое, что оказывало побочное действие и заставляла «добровольцев», вступающих в «Новый век» выкидывать коленца перед камерой на радость шантажистке Марине. Они дали ему название – эликсир 26, в честь ночи 26 июля, чтобы обозначить то, что ничего не происходит напрасно.

- Я попробую его на себе, - решила Анфиса, - давно хотела понять, какая именно черта характера так портит мне жизнь.

Вася улыбнулся и вколол ей в вену полкубика. Эффект превзошел все ожидания: Анфиса впала в безудержную, первобытную ярость, в сжигающее все вокруг неистовство. Она выкрикивала что-то бессвязное, ломала мебель с устрашающей силой, била вазы и стекла, давая ему выход. Алисе и Васе пришлось связать ее и запереть в подвале, получив попутно пару синяков, фингал под глазом и разбитый нос. К ее чести стоит сказать, что на свою семью она обратила свою злость, только когда ее члены попытались ее утихомирить радикальными средствами. Вася-старший наблюдал за ней несколько дней: у эликсира 26 был удивительно стойкий эффект. На третий день Анфиса жалобно попросилась выйти и отвезти ее в больницу. Она сломала руку и оборвала все ногти, пытаясь выбраться из подвала.

- Если захотите от меня избавиться, просто накачайте меня этой дрянью и сдайте властям, - мрачно пошутила она, поглаживая свой гипс.

Следующим подопытным кроликом выступил сам Заваркин. Учтя предыдущий опыт, он загодя заперся в подвале и вколол себе намного больше, чем Анфисе – он был почти на тридцать килограммов тяжелее.

И здесь эликсир 26 снова удивил их. Василий Заваркин-старший, человек-кремень, супермэн, который всегда все держал в себе, вдруг скис и стал до зубовного скрежета сентиментальным. Он вдруг принялся красочно признаваться Анфисе в любви и вспоминать такие интимные моменты, что той пришлось попросить Алису и маленького Васю выйти. Чем они занимались в подвале, они так и не узнали.

- Если вдруг захотите избавить от меня, - «протрезвев», Вася продолжил развивать семейную шутку, - то не давайте мне этот трэш. Просто пристрелите!

Ему было неловко.

- Лучший секс в моей жизни, - шепнула Анфиса Алисе на ухо, когда мужчины отвлеклись. Девчонки Заваркины захихикали, а Вася-старший, смущенный и покрасневший, до кончиков ушей, кинул в них подушкой.