Хюррем. Исчезнувшая. Часть 2

Вечером этого же дня лекарь Мираш ага прибыл в малый дом, чтобы со всей тщательностью осмотреть султаншу. Выйдя после осмотра, он был крайне задумчив. Хозяйка поместья уже ждала его в своей беседке.

– Что скажете, Мираш ага? Каково состояние женщины?

– Госпожа, я не хочу вас огорчать, но ваша гостья пережила много плохих дней. Мне ещё не доводилось видеть человека в таком состоянии. Будто она поправляется после болезни, но что-то мешает.

– А что мешает? Что?

– Я должен буду ещё раз осмотреть её, чтобы понять, как состояние госпожи меняется со временем. Некоторые лекарства я изготовлю в ближайшее время и привезу. Но принимать их она должна будет под моим контролем. Ведь её хворь пока неизвестна.

– Мираш ага, это может быть яд, скажи мне честно?

– Госпожа, некоторые яды действуют таким образом, что человек становится больным на долгие годы. Но вопрос этот надобно изучить подробнее.

– Поезжай, Мираш ага. Я знаю, что ты не болтлив, но вынуждена принять меры. С тобой будет Салих. Он поможет тебе собрать всё необходимое и доставит обратно.

– Как же это?! Госпожа…

– Какое-то время ты будешь моим гостем. Не переживай, главное – возьми снадобья, книги. Не знаю, всё необходимое. Не теряй времени.

– Моя госпожа…

Однако хозяйка уже сказала всё, что хотела, и спокойно направилась по тропинке к большому дому. Оглянувшись, Мираш ага вдруг увидел, что Салих, этот молчаливый и странный поверенный госпожи, во время разговора находился недалеко от беседки, полускрытый зарослями жасмина. Сейчас же он вышел навстречу к аге. Лекарю не оставалось ничего другого, как только проследовать к приготовленной повозке в сопровождении Салиха.

Вернулись они через пару дней, загрузив повозку насколько это было возможно. Салих отдал необходимые распоряжения слугам, чтобы лекаря разместили с максимальными удобствами. Узлы с котелками различных размеров, кувшины, связки книг были перенесены в хозяйский дом. Мешочки с травами Мираш ага никому не доверил, предпочёл сам перенести их в подготовленное для него помещение и разместить в многочисленных нишах.

– Это слишком хрупкие вещи, которые можно повредить,– объяснил он Салиху аге, – стебли, листья, лепестки засушенных цветов превращаются в труху от любого прикосновения. Только я знаю, как с ними обращаться.

Салих молча склонил голову, признавая правоту аги. Позже он доложил хозяйке, что лекарь обустроился и приступил к изготовлению снадобий. Сам врачеватель был крайне ошарашен тем, что его место жительства так неожиданно поменялось. Но хозяйку он знал очень хорошо, ее прекрасные глаза могли ввести в заблуждение первого встречного. Все близкие знали, что с ней шутки плохи. Мираш счел за лучшее покориться и не роптать. Тем более, что мысли его уже занимала новая пациентка и ее непонятное заболевание.

А Салиха уже ждало новое задание. Госпожа велела ему спешно собираться, так как впереди была дальняя дорога.

–Поезжай, Салих! Это письмо очень важное, ты и сам это знаешь. Никому не могу доверить его, только тебе. Помни, оно не должно попасть в чужие руки. Ни при каких обстоятельствах. С именем Аллаха, милостивого и милосердного, отправляйся, Салих ага. Как вода быстро стекает с горного склона, так и ты поезжай и возвращайся с добрыми вестями.

Ветер уже привычно загудел для Салиха, удаляющегося от поместья на своем скакуне в то хмурое утро. А его госпожа все вглядывалась вслед аге, повторяя про себя молитву:

– Я вверяю Всевышнему твою преданность и деяния твои. О Аллах, сотвори для раба своего легкую дорогу, и пусть далекое станет близким. Грехи пускай простятся ему, и, куда бы он ни отправился, праведность будет ему путеводной звездой и хлебом его…

3

Стоял один из дней, когда солнце, встречаясь с влагой, рождало разноцветные дуги среди облаков. Ливень то вдруг начинал, то затихал где-то вдали от усадьбы. В такие моменты среди серости пробивались солнечные золотинки, и было непонятно, что происходит между светилом и небесными водами. Радуга вдруг прозрачными шарфами протягивалась вдаль и растворялась.

Хюррем силилась рассмотреть её многоцветье, но различались лишь два -три оттенка, остальные же были слишком прозрачны. Утомившись за несколько минут, она осторожно перешла с оттоманки у окна к кровати.

За эти несколько недель ей, кажется, стало легче, но иногда она сомневалась в этом. Бывало она могла встать с кровати и сделать несколько шагов. Но были дни, когда всё тело сковывали недвижимые цепи, и даже голову повернуть еле удавалось. В такие периоды она лежала и плакала от бессилия и разочарования.

Сегодня почему-то отступила смурь. Хюррем замирала от страха, что немощь опять придет, и в то же время жадно ловила ощущение жизни в своём теле. Опустившись на кровать, она долго лежала, прислушиваясь к тени и свету. Торопиться было неразумно, но возможно необходимо…

Рука коснулась шёлковых нитей, спускающихся с балдахина рядом с тюлью, и тотчас в дверном проёме появилась служанка. Подождав немного, она подошла ближе, затем ещё ближе, ожидая куда укажет взгляд Хюррем. Но вдруг услышала негромкий голос:

– Твоя госпожа. Жду её.