Хьюстон, 2030: Нулевой Год

Превозмогая внезапно охватившую его слабость, Марк наложил левую ладонь на зияющую рану в правой руке. Надо поднять пистолет, надо выбить застрявшую гильзу, твердил он себе. «Мясник» сейчас перезарядит обрез, зайдёт сюда, – и всем нам конец. Мне сразу, а остальным – чуть погодя. Причём скорее всего, они погибнут всё-таки от взрыва. «Примакорд» по-прежнему обмотан вокруг реакторов, а «Мясник» как-то не производил впечатления клоуна, который решил взрывать завод, не имея запасного детонатора в кармане.

Марк попытался подняться на ноги, но смог лишь встать на колени. Тут только он осознал, что нечеловеческие звуки по-прежнему доносятся со двора. Только теперь это был не крик, а какой-то задыхающийся жалобный визг: «Иии… иии… иии… иии… иии…» Следователь подполз к окну и выглянул наружу. Схватившись за лицо, «Шелдонский Мясник» катался по жирной грязи и визжал. Между почерневшими пальцами сочилась кровь, и что-то ещё, наверное, полу-растворившаяся кожа. Его глаза сочились тоже, вытекшие, как раздавленные куриные яйца. Жасмин стояла на мостках, по-прежнему с химическим стаканом в руках, только теперь стакан был пустой.

Заметив в окне полуживого Марка, девушка запустила стаканом в ослеплённого «Мясника» и, срывая на ходу перчатки, бросилась по мосткам к лестнице. — Мистер Марк, дорогой! Вы только, пожалуйста, не умирайте, я сейчас, я мигом…

Она вдруг услышала что-то из котельной, остановилась посреди двора, и кинулась назад, за кирпичную перегородку. Дальнейшего Марк не видел, так как силы его вдруг оставили, и он потерял сознание.

Глава 26

Марк открыл глаза и обнаружил, что он на больничной койке. Солнце светило через разбитое окно, совершенно без стёкол. Нижняя часть оконного проёма была закрыта куском картона, приклеенного изолентой. Стены, когда-то светло-серые, после многих лет без ремонта, были покрыты жёлтыми и чёрными засаленными пятнами. Слышался больничный шум: кто-то объяснял вполголоса что-то медицинское, пересыпая речь латинскими терминами, кто-то постанывал от боли, кто-то болтал ни о чём… Он попытался повернуть голову и обнаружил, что его шея в корсете, а правая рука – в гипсе и торчит под странным углом из-под простыни.

Он не чувствовал никакой боли (возможно, лишь чуть-чуть в правом плече), и был в удивительно мирном и оптимистическом настроении. Солнце было чудесно ярким, и небо было восхитительно синим, и удивительно свежий воздух проникал в комнату через так удачно разбитое окно. Пятна застарелой грязи на стенах выглядели забавно. Больничный матрас был исключительно мягким и удобным. Марк буквально парил в воздухе! Даже больничный запах дезинфекции был достаточно приятным. Тем не менее, было что-то на задворках его сознания, беспокоившее Марка. Что-то такое про Фредерика Штольца и его бензиновый заводик. Ах да, там же был ливень, и Марк стрелял из пистолета в какой-то блестящий цилиндрик, приделанный к верёвке для сушки белья… Это неприятно… Давай-ка, дружок, забудем об этом, предложило что-то в голове. Расслабься. Наслаждайся мягкой постелью и синим небом за окном. Но другая часть мозга уже начала бороться, выталкивая на поверхность и дождь, и ветер, и «стойку Уивера», и обрез с пулями Минье, и человеческие глаза, вытекающие между почерневшими пальцами, как разбитые яйца… Внезапно, Марк вспомнил всё целиком. Чёрт возьми! Саманта, Жасмин, Фредерик и Мартин: что с ними? Он сделал неуверенное движение, пытаясь отделится от кровати. Он был уверен, что прилагая совсем немного усилий, он мог бы взлететь – из разбитого окна в голубое небо. А как же с навигацией, спросил он себя. Как я с воздуха найду свалку? Нет проблем, сказало что-то в голове. С этим мы как-нибудь разберёмся.

— Марк? Марк! — голос откуда-то слева принадлежал Клэрис. Медленно, Марк повернулся всем телом влево. Эта часть больничной палаты, две койки, была отделена от остальной комнаты импровизированный ширмой из матовой пластиковой плёнки. Клэрис сидела на соседней койке, одетая в широкую юбку и курточку от мужской пижамы, поддерживая обеими руками беременный живот. Маленький Дэйви полу-сидел, полу-лежал на сероватых подушках, и играл с маленькой моделью «Томаса, Маневрового Паровоза

», таская игрушку по смятой простыне.

— Марк! Наконец то! Ты проснулся! Слава Богу!

— Приветик, Клэрис… — кое-как выдавил Марк из себя. Звук вырывался из его горла каким-то отчаянным полу-шёпотом. — Как Саманта? И остальные?

— Сэмми в полном порядке. Ей залепили ожоги пластырем и сразу отпустили из больницы. Ожог был небольшой, всё в порядке. Мистер Штольц и его Марти отделались лёгким испугом. Сэмми сказала: ни царапины!

Это означало, что вся эта жуть, неожиданно всплывшая в памяти Марка, происходила в действительности. Расслабься, расслабься, снова заговорило что-то в голове. Не надо беспокоиться.

— Подожди, Клэрис. Где я? Это же больница?

— Конечно, больница, что ещё?

— А почему Дэйви здесь?

— А, он переболел полио…

— Чем-чем переболел?