Хьюстон, 2030: Нулевой Год

В кошмарном сне, Марк шёл через грузовой терминал Хьюстонского аэропорта имени Уильяма Хобби. Марк бывал в этой части аэропорта несколько раз до Обвала и один раз – вскоре после, встречая и провожая начальство из ФБР. Марк знал, надо спешить, так как самолёт приземлился. И действительно, военный спецрейс уже разгружали перед ангаром. В глазах расплывалось. «Яркое полуденное солнце и туман, как такое возможно?» — удивился Марк. Транспортник «Геркулес» оказался тот самый – полуразобранный остов из северных трущоб, с разбитым крылом и обнажёнными алюминиевыми рёбрами-шпангоутами. Десяток солдат в форме ВВС бегали туда-сюда с медицинскими носилками, ровно выкладывая на бетонку зелёные армейские вещмешки.

Марк подошёл ближе и разглядел, что не вещевые мешки, а люди, одетые в выцветшие камуфляжные униформы. Инвалиды с ампутированными конечностями, полностью без рук и без ног. В голове крутилась мысль, он прибыл в аэропорт именно из-за калек, но Марк не помнил, что просили сделать. А, конечно! Мистер Тодд из «Пути Спасения»! Именно он попросил следователя прийти. Привезли сорок четыре новых сборщика для программы «Поможем Инвалидам!» Услуга за услугу. «Путь Спасения» устроил похороны Ника Хобсона и Амелии Хан, а теперь ФБР поможет с прибывшими.

Ещё ближе, и Марк понял, первый инвалид в линии – сын Майк. Туман сконцентрировался, и оттуда нарисовался старший офицер Тодд, в сопровождении той самой безупречно одетой леди с плаката в окне штаба «Пути Спасения». Леди принесла карандаш и блокнот. Мистер Тодд отколол «Пёрпл Харт» с униформы Майка и бросил медаль в красное ведёрко для пожертвований.

«Тебе медалька ни к чему, Микки.» — объяснил офицер: «Медаль – для тех, кто не может показать боевые шрамы!» Тут же продиктовал серийный номер безупречной леди и поставил ведёрко на бетон, точнёхонько между короткими культями Майка. Майк улыбнулся.

«Немного жарко сегодня, не так ли?» — обратился Тодд к Марку: «Мистер Пендерграсс, будьте так любезны, помогите инвалиду снять куртку.»

«Никаких проблем ваще, мистер Тодд. Всегда рад помочь.» — ответил Марк, присел на корточки и принялся расстёгивать униформу. Он обнаружил, на культях рук у Майка шрамы неровные, вроде как хирург делал операцию в жуткой спешке.

Мистер Тодд уже ставил ведёрко для пожертвований рядом со следующим ампутированным. Этому тоже надо снять куртку, решил Марк. Девяносто пять градусов[51]! Сидеть в полном обмундировании в такую жару – так мучительно. Он снял куртку со второго калеки, и разглядел лицо: Арнольд Штольц. Арне тоже узнал Марка и вежливо кивнул. Конечно, мальчик теперь не может говорить. Прежде чем сказать, Арнольд всегда поднимал два пальца – просил слова. Ничего, скоро научится вставлять своё мнение и без разрешения. Майк покажет, как это делается.

Между тем, мистер Тодд и плакатная леди из «Пути Спасения», как хорошо смазанный механизм, продолжали раздавать красные ведёрки. Тук! Медаль падает в пластмассовое ведро. Серийный номер такой-то. Вы правильно записали, мисс Джонсон? Спасибо. Тук! Ведро поставлено на бетон. Марк перешёл от Арнольда к третьему инвалиду и снова присел на корточки. Это была девушка, и Марк нерешительно отдёрнул руку. Есть ли под курткой футболка? Неудобно получится. Поношенная камуфляжка, протёртая почти до дыр и выцветшая от бесконечных стирок, выглядела точь-в-точь как школьная форма дочерей Марка.

«Приветик, папа.» — вдруг сказала девушка-инвалид.

Папа? Папа? Он поглядел на лицо девушки: конечно же, это Саманта. Марк разозлился. Ну нафига она пошла волонтёром в армию?

«Я не волонтёром, папа.» — сказала Саманта. Её губы не двигались, а голос волшебным образом звучал у Марка в голове: «Меня же призвали, разве не помнишь?»

Конечно, вспомнил Марк. Дочь призвали. Всех девушек призывают теперь! У них нет выбора!

«Не стесняйся, снимай ей куртку.» — Голос прозвучал в голове Марка, но при этом – откуда-то сверху.

Марк посмотрел вверх. Военный хирург, с красными от постоянного недосыпания глазами, на хирургическом костюме – весёлые разноцветные динозаврики, «Барни и его Друзья.» Как тогда, на шестой год после Обвала. Маленькая Сэмми подвернула лодыжку, и детский врач объяснял Марку, анестетики кустарного производства далеко не так безопасны, и лучше вообще не вводить детям. Только на этот раз врач держал не рентгеновский снимок, а аккуратненькую и очень стерильную бензопилу.

«Не бойся, расстёгивай.» — повторил голос хирурга в голове Марка.

Марк расстегнул куртку Саманты и с облегчением увидел: у дочери там – любимый купальник. Культи рук тоже неровные, с зубчатыми шрамами, как у Майка и Уильяма. Очень жаль. Девушкам, в отличие от парней, – шрамы совершенно не идут.