Хижина дяди Тома

— Я сам с ними поговорю. Они в этом деле новички, и запрашивать им не годится. — Мэркс снова взялся за свой список. — Все три поимки легкие… пристрелить на месте или показать под присягой, что они пристрелены, больше ничего не требуется. За такую безделицу можно посчитать подешевле. А с другими время терпит. — И он сложил бумагу. — Теперь перейдем ближе к делу. Итак, мистер Гейли, вы видели, как эта женщина перебежала через реку?

— Как вас сейчас вижу.

— И человека, который помог ей взобраться на берег? — спросил Локкер.

— Тоже видел.

— Ее, по всей вероятности, где-нибудь спрятали, — сказал Мэркс. — Но где? Вот вопрос. Ну, Том, слово за тобой.

— Чего тут раздумывать? Надо сегодня же переправиться на тот берег, — ответил Том.

— Да ведь лодки-то нет, — возразил Мэркс. — Ледоход начался, Том. Опасно!

— Я знать ничего не желаю! Хочешь не хочешь, а переправиться надо, — отрезал Локкер.

— Ах ты боже мой! — засуетился Мэркс. — Как же быть… — Он подошел к окну. — Темно, ни зги не видно… Том…

— Короче говоря: ты струсил, Мэркс? Тебе, видно, хочется посидеть здесь денек-другой, пока эту женщину не переправят по подпольной дороге до Сандаски?

— Ничуть я не струсил, — сказал Мэркс, — только…

— Только что?

— Как быть с переправой? Ведь лодок сейчас не найдешь.

— Здешняя хозяйка говорила, что вечером лодка будет, — какому-то человеку понадобилось на ту сторону. Нам во что бы то ни стало надо к нему пристроиться, — сказал Том.

— Собаки у вас хорошие? — спросил Гейли.

— Собаки-то замечательные, — ответил Мэркс, — да какой от них толк? Ведь у вас ее вещей не осталось, на след навести нечем?

— Кое-что есть, — торжествующе заявил Гейли. — Она второпях забыла свою шаль на кровати. Шаль и капор.

— Нам везет! — сказал Локкер. — Давай их сюда.

— Только как бы ее собаки не изувечили, — спохватился Гейли.

— Гм, действительно! — сказал Мэркс. — В Мобайле наши собачки чуть не загрызли одного негра. Едва успели их оттащить.

— Это не годится. Ведь такой товар за красоту и ценится.

— Правильно, — согласился Мэркс. — Да и то сказать, в Северных штатах с собаками вообще делать нечего. С ними, хорошо работать здесь, на плантациях, где беглому негру никто не помогает.

— Ну-с, так, — сказал Локкер, вернувшись от стойки после разговора с хозяином гостиницы, — лодка будет, этот человек пришел. Значит, Мэркс…

Сей храбрый муж бросил унылый взгляд на уютную комнату, которую приходилось покидать, но все же покорно встал с места. Гейли перекинулся с Локкером несколькими словами относительно дальнейшего, с явной неохотой вручил ему пятьдесят долларов, и почтенная троица разошлась.

Наши благовоспитанные читатели, пожалуй, будут недовольны, что мы вводим их в такую компанию, но это предрассудок, с которым не мешает поскорее расстаться, ибо охота за беглыми неграми занимает теперь место среди самых почтенных профессий в Америке и почитается гражданской доблестью. Если же все огромное пространство между Миссисипи и Тихим океаном превратится в рынок, где торгуют человеческими телами и душами, а живой товар сохранит свою тягу к передвижению, работорговцы и охотники за беглыми рабами, того и гляди, приобщатся к нашей аристократии.

Пока в гостинице разыгрывалась эта сцена, Энди и Сэм, оба в блаженном состоянии духа, возвращались домой.

Сэм ликовал, выражая свой восторг дикими воплями, гиканьем и резкими телодвижениями и жестами. Он то перевертывался в седле задом наперед, лицом к хвосту лошади, то, отчаянно гикнув, садился как следует и начинал строго отчитывать Энди за непрестанный хохот и дурачества, а потом, ухватившись за бока, принимался хохотать сам, да так громко, что гул шел по лесу. Все эти проделки не мешали им скакать во весь опор, и в одиннадцатом часу вечера на усыпанной гравием дорожке, ведущей к веранде, послышалось цоканье подков. Миссис Шелби подбежала к перилам:

— Это ты, Сэм? А где остальные?

— Мистер Гейли остался отдохнуть в гостинице. Он ужасно устал, миссис.

— А Элиза, Сэм?

— Она на том берегу Иордана, в земле Ханаанской, если дозволено так выразиться.

— Что ты говоришь, Сэм! — прерывающимся голосом воскликнула миссис Шелби, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги от ужаса, ибо она истолковала слова Сэма по-своему.

— Да, да, миссис Шелби, господь защищает своих рабов. Лиззи перебралась через реку в Огайо, да так быстро, словно сам господь перевез ее туда на огненной колеснице, запряженной двумя конями.

В присутствии хозяйки благочестие Сэма не знало границ, и он особенно охотно черпал свои сравнения и образы из Библии.

— Сэм, пойди сюда, — сказал мистер Шелби, выходя на веранду. — Расскажи все толком. Успокойтесь, Эмили! — Он обнял жену за талию. — Вы вся дрожите. Ну зачем эта излишняя чувствительность?

— Излишняя чувствительность? Разве я не женщина, не мать? Разве мы оба не отвечаем перед богом за несчастную Элизу? Господи, прости нам этот грех!

— Какой грех, Эмили? Мы поступили так, как нам повелевал долг.

— А меня терзает чувство вины, — сказала миссис Шелби, — и никакими доводами рассудка не победить этого.