Хижина дяди Тома

Что и говорить, трудно в таких случаях придерживаться заранее установленного порядка! Однако в конце концов священник кое-как успокоил всех и произнес свою запоздалую речь, которая так ему удалась, что его слушатели обливались слезами, а это, согласитесь, могло польстить самолюбию любого оратора и древних времен и наших дней.

И вот хозяева и гости садятся за стол и заводят беседу. Все настроены радостно, если не считать маленькой Элизы, которая полна недоумения: незнакомая тетя держит ее на коленях, то и дело прижимает к груди и вдобавок отказывается от пирога, уверяя, будто у нее есть что-то такое, что лучше всяких лакомств.

Проходит день, другой, и читатель не сразу узнает Касси — такая перемена произошла в ней за этот короткий срок. Ее взгляд, прежде полный безграничного отчаяния, смягчился, затеплился лаской. Она обрела семью, и дорогу к ее сердцу, истомившемуся без любви, прежде всего нашли дети. Маленькая Элиза была ей ближе родной дочери, ибо Касси видела в этом ребенке двойника той девочки, которую она потеряла много лет назад. И малютка послужила связующим звеном между матерью и дочерью, которые с ее помощью узнали и полюбили друг друга.

На следующий день после встречи с братом мадам де Ту более подробно посвятила его в свои дела. Покойный муж оставил ей немалое состояние, и теперь она великодушно предложила поделиться им с семьей Джорджа. На ее вопрос, как лучше всего употребить эти деньги, Джордж ответил:

— Дай мне возможность получить образование, Эмили. Это всегда было моей заветной мечтой. А остального я добьюсь сам.

По зрелом размышлении было решено на несколько лет переехать всей семьей во Францию, что они и сделали, взяв с со бой Эммелину.

В пути прелестная девушка покорила сердце первого по мощнйка капитана и по прибытии на место вскоре обвенча лась с ним.

Джордж четыре года прилежно учился в одном французском университете и достиг своей цели — стал образованным человеком.

Свои убеждения и чувства он лучше всего выразил сам в письме к одному другу.

«Будущее мое все еще неясно, — писал Джордж. — Правда, ты говоришь, что белые согласятся терпеть в своем обществе человека с таким цветом кожи, как у твоего покорного слуги — тем более, что жена и дети у меня совсем светлые. Ну что ж, может быть… — Но, представь себе, я вовсе этогс не жажду! Все мои симпатии на стороне того народа, к которому принадлежала моя мать. Когда я вспоминаю то, что она выстрадала, вспоминаю муки, выпавшие на мою долю, на долю моей героини жены и моей сестры, проданной на невольничьем рынке в Новом Орлеане, у меня нет ни малейшего желания выдавать себя за американца или иметь что-то общее с ними…

«Но, — возразишь ты, — наш народ имеет такое же праве на существование в Американской республике, как, скажем; ирландцы, немцы, шведы!» Допустим, что это так. Нам должны дать равные права со всеми, независимо от цвета нашей кожи, независимо от кастовых признаков. И те, кто лишает нас этих прав, изменяет принципу всеобщего равенства — принципу, который они якобы исповедуют. Мы особенно многого должны требовать именно от Америки, ибо она повинна во всех наших несчастьях. Но я повторяю: мне не нужно от нее воздаяний за прошлые несправедливости. я хочу жить в своей стране, среди своего народа…

Ты назовешь меня фантазером. Ты скажешь, что Либерия[46], куда я стремлюсь, овеяна для меня дымкой романтических мечтаний. Но это неверно. Я все учел, все обдумал. Я буду работать там, не боясь никаких препятствий и неудач, буду работать всю жизнь, до последнего вздоха. И я уверен, что мне не придется раскаяться в своем решении.

Джордж Гаррис»

Через несколько недель Джордж с женой, матерью жены, сестрой и детьми уехал в Африку.

Нам осталось сказать несколько слов о мисс Офелии и Топси, а заключительную главу мы посвятим Джорджу Шелби.

Мисс Офелия привезла Топси в Вермонт, к великому неудовольствию своего сурового и чопорного семейства. На первых порах Топси считали явной помехой, нарушающей размеренный ход жизни в доме. Однако мисс Офелия так неукоснительно выполняла свой долг по отношению к Топси и добилась таких успехов в ее воспитании, что девочка вскоре снискала расположение не только родных и домочадцев своей наставницы, но и всех их соседей.

Быть может, некоторым из наших читателей будет приятно узнать, что розыски сына Касси, предпринятые мадам де Ту, увенчались успехом. Этот смелый и предприимчивый юноша бежал на Север несколькими годами раньше, чем его мать, и с помощью тех, кто всегда готов поддержать угнетенных, получил там образование. Пройдет еще немного времени, и он тоже уедет в Африку, где его ждут близкие.

Глава XLIV ОСВОБОДИТЕЛЬ

Джордж Шелби сообщил матери о дне своего приезда в двух-трех словах. У него не хватило духу написать домой о смерти Тома. Юноша несколько раз брался за перо, но все эти попытки кончались тем, что он, задыхаясь от подступающих к горлу слез, разрывал письмо на клочки, вытирал платком глаза и убегал куда-нибудь успокоиться.