Хижина дяди Тома

Уже наступала весна, река вздулась, течение было бурное. Огромные льдины, крутясь, плыли по мутной воде. В этом месте извилистый берег штата Кентукки, дугой вдавался в реку. В узком проливе образовались заторы. Льдины громоздились одна на другую, и этот барьер, напоминавший огромный зыбкий плот, заполнял собой почти все пространство между обоими берегами.

Элиза сразу поняла, что о пароме нечего и думать, и, отойдя от реки, вошла в стоявшую на берегу небольшую гостиницу.

Хозяйка, хлопотавшая у плиты, на которой что-то шипело и жарилось, услышала нежный и жалобный голос Элизы и выпрямилась, не выпуская вилки из рук.

— Вам что? — спросила она.

— Скажите, есть тут паром или лодка? Мне нужно попасть в Б., на тот берег.

— Какие там лодки! Они теперь уже не ходят, — ответила женщина, но, заметив разочарованный, удрученный вид Элизы, спросила: — Вам надо на ту сторону? Кто-нибудь заболел? Вы торопитесь?

— У меня ребенок в опасности, — сказала Элиза. — Я узнала об этом только вчера вечером и сегодня весь день была в дороге, думала попасть на паром.

— Вот беда-то! — воскликнула женщина, материнское сердце которой сразу откликнулось на чужое горе. — Не могу вам не посочувствовать… Соломон! — крикнула она, выглянув в окно.

В дверях небольшого сарая появился человек в кожаном фартуке и с очень грязными руками.

— Слушай, Сол, — обратилась к нему женщина, — поедут сегодня на тот берег?

— Говорят, опасно очень, но все-таки хотят попробовать, — ответил Сол.

— Здесь есть один фермер, который собирался ехать в Огайо с овощами, если только река позволит. Он придет сюда ужинать, так что советую вам подождать его… Какой у вас хорошенький мальчик! — добавила она, протягивая Гарри пирожок.

Усталый, измученный ребенок расплакался.

— Бедняжка ты мой! Он никогда столько не ходил, а я ему и поспать не дала! — вздохнула Элиза.

— Уложите его в этой комнате, — сказала женщина, открывая дверь в маленькую спальню, где стояла удобная кровать.

Элиза положила на нее усталого мальчика, взяла его ручки в свои и не отходила от него до тех пор, пока он не заснул. О своем отдыхе она и не думала. Мысль о погоне жгла ее огнем, побуждая идти дальше, и она с тоской смотрела на угрюмую, бурную реку, которая лежала между ней и свободой.

А теперь мы на время покинем Элизу и посмотрим, что делают ее преследователи.

* * *

Хотя миссис Шелби и обещала не задерживать обеда, но, как говорит старая пословица, «один в поле не воин». Соответствующее распоряжение было отдано в присутствии Гейли и доведено до сведения тетушки Хлои. Однако сия важная особа, выслушав по меньшей мере пятерых юных посланцев, вместо ответа сердито фыркнула, вскинула голову и продолжала свое дело с необычной для нее медлительностьюи кропотливостью.

По каким-то непонятным причинам у всей прислуги создалось впечатление, что хозяйка не будет очень сетовать на задержку, и приходилось только дивиться, сколько всяких помех замедляло ход дела! Одно злосчастное существо ухитрилось опрокинуть соус, и соус пришлось делать заново с должной тщательностью и с соблюдением сложнейших правил его изготовления. Тетушка Хлоя не сводила с него глаз, еле-еле помешивая в кастрюле ложкой, и на все просьбы поторопиться строго отвечала, что «она не собирается подавать на стол недоваренный соус по милости тех, кому понадобилось кого-то ловить». Другой из ее подручных упал с ведром, и к колодцу пришлось идти второй раз, Третий пролил масло. Время от времени на кухню прибегал кто-нибудь и, хихикая, сообщал, что «мистер Гейли сам не свой, не сидится ему на стуле, ходит взад и вперед; то в окно взглянет, то на веранду выбежит».

— И поделом! — негодовала тетушка Хлоя. — Сейчас сам не свой, а дальше ему еще хуже будет, если не образумится. Когда-нибудь спросится с него за все грехи! Посмотрим, что он тогда запоет!

— Быть ему в аду, это как пить дать! — сказал маленький Джейк.

— Туда ему и дорога, — мрачно подтвердила тетушка Хлоя. — Сколько сердец из-за него кровью обливается!

Тетушку Хлою, пользовавшуюся большим уважением на кухне, всегда слушали с открытым ртом, и теперь, когда обед был уже подан на стол, все внимали на свободе ее словам и по мере сил участвовали в беседе.

— Гореть такому на вечном огне! Ведь правда? — сказал Энди.

— Вот бы полюбоваться, как это будет! — воскликнул Джейк.

— Дети! — раздался голос.

И, услышав его, все вздропнули. Это был дядя Том, который, остановившись в дверях, слушал их разговор.

— Дети, — повторил он, — вы сами не знаете, о чем говорите. «Вечность» — страшное слово, дети мои. О ней и думать нельзя без ужаса. Вечные мучения! Этого никому нельзя пожелать.

— Такие кровопийцы не в счет, — сказал Энди. — Им, злодеям, все этого желают.