Хижина дяди Тома

Свидетели этих прогулок несколько расходились в своих показаниях относительно внешности привидения, главным образом потому, что у негров, а насколько нам известно, и у белых, при встречах с существами сверхъестественными принято крепко-накрепко зажмуривать глаза, лезть с головой под одеяло или накрываться юбкой, а также другими предметами туалета, годными для этой цели. Ни для кого не секрет, что когда телесные очи бездействуют, очи духовные приобретают необычайную зоркость и проницательность. Так было и на сей раз, вследствие чего возникла целая галерея достовернейших портретов привидения, но, как это часто наблюдается и в живописи, они сильно разнились между собой, совпадая лишь в одной детали, а именно: в наличии белого савана, без которого привидения, по-видимому, обойтись не могут.

Как бы там ни было, а мы имеем все основания утверждать, что в положенные для привидений часы чья-то высокая, закутанная в белый саван фигура действительно появлялась в доме Легри – открывала двери, бродила по комнатам, исчезала, возникала вновь и наконец скользила вверх по лестнице на заклятый чердак. А утром все двери оказывались запертыми на ключ, как будто ничего такого и не было.

Легри не мог не слышать всех этих пересудов, и чем тщательнее негры старались скрыть их от хозяина, тем больше они на него действовали. Он стал все чаще и чаще выпивать, на людях храбрился, осыпал всех бранью, а по ночам его мучили кошмары.

На другой день после того, как Джордж Шелби увез тело Тома, Легри уехал в город и закутил там вовсю. Домой он вернулся поздно, заперся в спальне, приставил изнутри стул к двери, зажег ночник на столике и положил рядом с ним пару пистолетов. Потом проверил, закрыты ли окна, и со словами: «Теперь мне сам дьявол не страшен!» лег в кровать.

Умаявшись за день, Легри спал крепко. Но вот какая-то тень мелькнула в его снах, сжав ему сердце предчувствием беды. Это Касси, и она держит в руках саван – саван его матери. Вдали послышались крики, стоны… Он знал, что все это снится ему, с трудом открыл глаза и, полусонный, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой от ужаса, почувствовал, как дверь распахнулась и кто-то вошел в комнату. Стряхнув с себя оцепенение, он круто повернулся на другой бок. Да, дверь открыта настежь… еще секунда, и погас ночник – его потушила чья-то рука.

В окно, пробиваясь сквозь туман, льется мутный свет луны… Что это? Кто-то в белом скользит по комнате!.. Слышен легкий шелест призрачных одежд. Привидение остановилось у кровати, коснулось ледяными пальцами его руки. Зловещий, приглушенный голос проговорил трижды одно и то же слово: «Идем! Идем! Идем!»

Легри лежал, обливаясь холодным потом, и вдруг все исчезло. Он вскочил с кровати, рванул на себя дверь и, убедившись, что она заперта, без чувств грохнулся на пол.

После этой ночи Легри запил, не зная удержу, забыв всякую меру. Вскоре на соседних плантациях и в городе разнесся слух, что «Саймон при смерти». И это была правда. Пьянство довело его до белой горячки. Он метался, кричал, и бред его был так страшен, что в комнату к нему никто не решался заходить. И все время ему чудилось, будто возле кровати стоит грозное привидение в белом саване, повторяющее одно и то же слово: «Идем! Идем! Идем!»

По странной случайности, наутро после той ночи, когда призрак впервые появился в комнате Легри, дверь на веранду оказалась открытой, а кое-кто из негров видел, как по ясеневой аллее, ведущей к дороге, пробежали две белые фигуры.

Эммелина и Касси только на рассвете остановились передохнуть в небольшой рощице недалеко от города.

Касси оделась, как одеваются креолки,[43] – во все черное. Густая вуаль на маленькой черной шляпе совершенно скрывала ее лицо. Беглянки условились, что Касси будет выдавать себя за знатную даму, а Эммелина – за ее служанку.

Касси ничего не стоило сыграть эту роль. Воспитанная в богатом доме, она умела хорошо держаться, знала французский язык, а от прежних времен у нее остались еще кое-какие наряды и драгоценности.

На окраине города они купили дорогой чемодан, наняли носильщика, и наша важная дама появилась в маленькой городской гостинице в сопровождении мальчика, катившего на тачке ее тяжелую поклажу, и нагруженной свертками Эммелины.

Первый, кого она там встретила, был Джордж Шелби, остановившийся в той же гостинице в ожидании парохода.

Касси разглядела этого молодого человека еще в свой глазок на чердаке, видела, как он увез тело Тома, и с тайным злорадством наблюдала за его стычкой с Легри. Разгуливая по дому в образе привидения, она подслушала разговоры негров, узнала, кто он, какое отношение имеет к Тому, и сразу прониклась к нему чувством доверия. А теперь, к ее радости, выяснилось, что они поедут на одном пароходе.

Внешность Касси, ее осанка и манеры, а больше всего деньги, которые она тратила не скупясь, были способны усыпить любое подозрение на ее счет. Люди вообще склонны смотреть сквозь пальцы на тех, кто хорошо платит, и, зная это, Касси предусмотрительно запаслась солидной суммой на расходы.