Хижина дяди Тома

Гостиная Сэймона Легри была длинная, просторная комната с большим камином. Стены когда-то были оклеены красивыми и богатыми обоями. Теперь они, грязные, заплесневелые, свисали рваными клочьями. Воздух был пропитан тошнотворным запахом сырости, грязи и запустения. В камине тлел уголь. Хотя погода была не очень холодная, в этой большой комнате по вечерам бывало всегда сыро и холодно. Красноватый отсвет углей еще больше подчеркивал нежилой и неуютный вид этого помещения: всюду валялись седла, скребки и щетки для чистки лошадей, сбруя, уздечки, плетки, плащи и всевозможная одежда — все это в самом невероятном беспорядке. Огромные псы, о которых мы уже упоминали, располагались здесь же.

Легри был занят приготовлением грога. Он наливал в свою чашку горячую воду из кувшина с отбитым носиком.

— Мерзавец Сэмбо! — ворчал он. — Поссорил меня с моими новыми рабами… Том неделю будет непригоден для работы. И это когда время не терпит!

— И поделом вам! — послышался голос за его спиной.

Это был голос Касси, которая слышала его слова.

— Ах, это ты, чертовка! Вернулась все-таки?

— Да, — холодно ответила она. — Но действовать я буду по-своему.

— Ошибаешься, старая ведьма! Я свое слово сдержу. Ты будешь вести себя, как я приказываю, или отправишься в поселок и будешь работать, как все.

— Я в тысячу раз охотнее стала бы жить в поселке, в самой жалкой лачуге, чем оставаться в вашей подлой власти!

— Но ты все равно в моей власти, — сказал он, состроив отвратительную гримасу. — Утешься. Ну, подойди сюда, сядь ко мне на колени, и поговорим с тобой.

Он взял ее за руку.

— Берегитесь, Сэймон Легри! — крикнула она.

Легри невольно вздрогнул.

— А, ты боишься меня, Сэймон! — продолжала она решительно. — И ты прав. Во мне сидит сатана!

Последние слова она произнесла свистящим шепотом на ухо Легри.

— Ох, верю, верю! Отойди от меня! — отталкивая ее, проговорил Легри. — Впрочем, почему бы нам не быть друзьями, как прежде, Касси?

— Как прежде? — прошептала она с горечью, но тут же умолкла. Буря чувств, поднявшаяся в ее душе, не находила выхода в словах.

Касси в течение долгого времени пользовалась значительным влиянием на Легри, но последнее время она становилась все более и более раздражительной. Порой, тяготясь своим ненавистным и позорным ярмом, она приходила в неистовство, граничившее с безумием. Припадки эти приводили Легри в трепет: как и многие грубые и невежественные люди, он испытывал суеверный страх перед безумными.

Когда Легри привез Эмелину, в душе Касси внезапно пробудилось давно заглохшее чувство женской гордости. Она вступилась за девушку. На этой почве между ней и Легри произошла ссора. Легри поклялся, что если Касси не смирится, он отправит ее работать в поле. Касси с презрением ответила, что пойдет на работу, и действительно проработала в поле целый день, чтобы показать свое пренебрежение к его угрозам.

Весь этот день Легри было как-то не по себе.

— Я требую, Касси, чтобы ты вела себя прилично, — помолчав, сказал Легри.

— Это вы-то говорите о приличном поведении! А что вы только что сделали? Искалечили одного из лучших ваших рабочих, и это в самую горячую пору. Вечно даете волю вашему проклятому характеру!

— Признаюсь, что я сделал глупость, доведя дело до столкновения. Но если раб осмеливается проявлять волю, ее нужно сломить.

— Его-то вы не сломите, могу вас уверить!

— Кто? Я? — закричал Легри, в бешенстве вскакивая со стула. — Хотел бы я посмотреть, как это я не смогу справиться с рабом! Это был бы первый случай. Я переломаю ему все кости, но заставлю подчиниться!

В эту минуту в дверях показался Сэмбо. Он подошел ближе, не переставая кланяться, и протянул хозяину какой-то предмет, обернутый в бумагу.

— Что тебе, собака? — крикнул Легри.

— Колдовство, хозяин!

— Что?!

— Такая штука, которую негры достают у колдуний… Когда эта штука при них, они не чувствуют боли, сколько бы их ни пороли. У Тома эта вещь висела на шее на черном шнурке.

Легри, как все невежественные и жестокие люди, был суеверен. Он взял сверток и с опаской развернул его. Из свертка выпал серебряный доллар и длинный золотисто-белокурый локон, который, будто живой, обвился вокруг пальцев Легри.

— Проклятие! — заорал Легри, топая ногами и стряхивая с руки золотистую прядь, словно она жгла его. — Откуда это? Убери! Унеси поскорей! В огонь! Сожги, сожги, говорят тебе! — И он швырнул локон в огонь камина. — Зачем ты принес мне эту штуку?

Сэмбо стоял, разинув рот, остолбенев от удивления. Касси, собиравшаяся уже покинуть комнату, остановилась, глядя на Легри и стараясь угадать причину его испуга.

— Никогда не смей приносить мне эти чертовские штуки! — продолжал кричать Легри, замахиваясь кулаком на Сэмбо, который поспешно отступил. Затем, подойдя к окну, он вышвырнул доллар.

Сэмбо поспешил уйти. Легри, казалось, был смущен проявленной им трусостью. Он уселся в кресло с видом разозленного бульдога и молча стал потягивать грог.

Касси вышла незамеченная и, как мы уже знаем, отправилась в старый склад, чтобы оказать помощь Тому.