Хлад

Его голос звучал надтреснуто, но это вряд ли из-за того, как он относился к ситуации с давней интрижкой, просто дала о себе знать слабость тела.

Боги, сколько же ему лет? В сети указано не больше сорока пяти, а похож на столетнего старца.

— Формально ты вторая линия крови, даже третья, по законам статус бастарда не позволяет претендовать на трон, но вся эта ерунда разбивается о единственное, что действительно важно — возможность контролировать то, к чему другие даже подступиться бояться.

— Сейд-озеро, — тихо сказал я.

Старик кивнул.

— Да, племена, жившие здесь, так его называли. Сейд-озеро — священное озеро. Озеро мертвой воды. Место силы и небывалого могущества, — князь с кряхтением поерзал, по морщинистому лицу скользнула хищная ухмылка. — По крайней мере для тех, кто сможет с ним совладать.

Он вдруг замолк и уже в который раз уставился пустым взглядом в неподвижные воды. Но я уже научился замечать, что эта неподвижность — лишь видимость, на самом деле вода двигалась так медленно и по таким странным траекториями, как не текла ни одна вода в мире.

— Я люблю Северный Удел. Это наш дом, источник нашего могущества. Без него мы ничто. Ты должен это понимать и делать все возможное, чтобы сохранить его.

Слова прозвучали и упали подобно тяжелым булыжникам. И снова наступила давящая тишина. Вообще здесь все давило, даже воздух казалось застывшим, словно гранит. Но ко всему можно привыкнуть. Невероятный холод, сначала продиравший до костей, стал вязким, привычным. Вода уже не выглядела застывшей массой, которая могла поглотить без остатка, с жадностью выпивая тепло тела, в какой-то момент появилось ощущение родства, и я действительно почувствовал, словно очутился дома.

Странное чувство, опасное. Ведь никаким домом затерянное в далеких северных землях озеро мне не являлось. У нормальных людей от него мурашки по коже, и желание бежать без оглядки, подальше от страшной воды, от которой несло мертвым Хладом.

— Почему корпоративная наемница привезла меня сюда, а не к Оболенским? — спросил я, чтобы хоть что-то спросить. Князь вновь уставился в озеро и, казалось, готов был так просидеть весь день.

— Потому что это было предопределенно. Еще до того, как она нашла тебя и отправила учиться в «Серебряный ручей», — равнодушно ответил Мстислав Игоревич Бельский.

Я поперхнулся и закашлялся, отнимая от рта кубок.

— Так это она перевела меня в интернат? — я был в шоке.

Князь неспешно кивнул. Последовало молчание, затем прозвучало уточнение, сказанное таким же спокойным тоном:

— По моему приказу.

Я отставил морс в сторону. В принципе, чего-то подобного следовало ожидать. Не зря ведь были странности с оплатой за обучение. Однако продолжение оказалось еще более неожиданным.

— Тебя нашли Советники, они хотели забрать тебя, сделать одним из нас, но я не позволил. О тебе знали, но не смогли использовать в своих целях, — он вдруг пронзительно уставился на меня, и я заметил, как радужки его глаз по краям словно покрываются расплавленным серебром. Нечто подобное было у Юлии, только выраженное слабее. — Советники другие, твоя остальная родня тоже другая. Лучше бы они о тебе не знали, но что сделано, то сделано. Запомни, у тебя нет среди них друзей. Ты не рос с ними, не соревновался. Для них ты чужак, покушающийся на основы власти внутри клана. За такое убивают без раздумий. Понимаешь, о чем я?

Я медленно кивнул. Власть рождает опасность. Большая власть рождает большую опасность. Это аксиома, потому что наверху всегда мало места. Будь то заправилы из старшеклассников в детдоме или претенденты на трон могущественного княжества.

Князь закашлялся, сделал глоток из кубка, где явно был не морс, и продолжил:

— Советники сначала искренне хотели помочь, но незаметно сосредоточили в руках слишком много власти. Их интересны стали интересами клана. А должно быть наоборот. Понимаешь разницу? — князь откинулся на бревно. — Каюсь, в этом и моя вина, упустил нити управления, позволил ближникам решать, хотя был обязан делать все сам, — он помолчал, мрачно усмехнулся. — Это все мой проклятый характер. Характер, помноженный на идеализм молодости. Я думал, смогу изменить мир к лучшему, но никогда не понимал, почему миру нет дела до моих желаний.

Он вдруг хрипло рассмеялся.

— Это была величайшая ошибка, в итоге приведшая к катастрофе. Ее пока никто не видит, но она приближается. Наш клан очень богат и влиятелен, многие захотят воспользоваться возможностью, — князь замолчал и резко сменил тему: — Наше место в Совете — обычно мы сохраняли нейтралитет, не примыкая ни к одной фракции. Это позволило нам удержаться. Но так долго продолжаться не может, потому что есть и обратная сторона. Из-за подобного поведения многие считают нас выскочками, смотрящими на остальных свысока. Умные понимают, что это не так, но в Совете хватает и дураков.

От меня не требовалось ответа. Он словно рассуждал сам с собой, не заботясь о том, слушает его кто-нибудь или нет.