Хлад

Камни пропитаны Хладом. Непонятно, как древним чародеям клана Бельских удалось это сделать, но они это сделали — напитали камни всесокрушающей стихией и построили из них замок.

Вопрос: зачем меня сюда привезли? Хотят познакомить с историей рода?

— Хочешь показать картинную галерею предков? — полушутя спросил я.

Юлия хотела ответить, но не успела, на территорию замка важно въехали два тонированных внедорожника. Захлопали дверцы, наружу высыпала небольшая армия телохранителей. Коротко стриженные, с одинаковой незапоминающейся внешностью, в таких же одинаковых черных костюмах, безликие и незаметные, они профессионально рассыпались по территории.

По лицу девушки скользнула недовольная гримаска, Советники не пожелали отпускать меня одного, но вовсе не из человеколюбия и желания защитить, а исключительно из эгоистических соображений заботы о себе.

Вспомнилась реакция на казнь, все трое без выражения смотрели, как преступников насаживает на льдистые пики. Когда один из крутящихся неподалеку помощников вякнул о возможной негативной реакции со стороны иностранных держав, откуда бандиты родом, все трое отмахнулись с одинаковым жестом презрения.

Плевать они хотели на иноземцев. Утрутся. А если не утрутся, перекроем поставки Конденсата.

Да, эти колебаться не будут. С таким же холодным прищуром, каким смотрели на казненных, все трое будут смотреть на чужаков, посмевших указывать им, как вести дела дома.

А вообще, они молодцы, перед лицом катастрофы не растерялись, собрались и выстроили план. Сначала договориться с правящим родом, затем откупиться другим претендентом на роль нового лидера клана. И спокойно уйти на покой. Вполне рабочая схема, вряд ли бы их стали преследовать до конца.

Хотя, кто знает. Бельские всегда отличались мстительностью, не в последнюю очередь из-за особенностей характера, доставшегося от предков. Могли подождать и через пару лет подослать убийц. Советники неплохо потоптались по самолюбию магов-аристократов в период правления старого князя.

И мне в этих условиях наилучший вариант — балансировать между двумя сторонами. Несмотря на отсутствие магических способностей Советники обладали властью и влиянием, не исчезнувшими даже после смерти князя.

С другой стороны, правящий род — краеугольной камен, сердце и ядро, из которых состоял клан. Не станет их, не станет ничего, в том числе самого Северного Удела.

— Пойдем, — не обращая внимания на телохранителей, Юлия махнула рукой, показывая идти за ней.

Увидев приехавшие машины, на улицы выскочили смотрители, но девушка молча отодвинула их в сторону, приказывая не мешать. Сотрудники музея склонились в торопливом поклоне, признав одну из рода властителей.

Юлия уверенно прошла вперед, бросив через плечо:

— Нам сюда.

Дальше началась череда лестниц и коридоров, анфилад залов и галерей. В какой-то момент мы действительно прошли рядом с висевшими на стенах картинами. Судя по рамкам, некоторые находились здесь не одну сотню лет.

Княжна остановилась рядом с самой большой, изображавшей батальную сцену времен расцвета Реформации. Закованные в металл воины бились с врагами заточенной сталью и боевыми заклятьями. Магия льда и холод клинков придавали картине налет небывалой эпичности.

— Ты понимаешь, что дурацкой казнью взбудоражил весь Удел, а вместе с ним и всю Конфедерацию, и возможно, даже весь мир? — спросила Юлия, не отрывая взор от картины.

— Они получили по заслугам, — спокойно ответил я и умолк.

Казнь. До сих пор понять не могу, что на меня нашло. Разум словно накрыло. Холод и отчужденность завладели сознанием, подчиняя инстинктам, пришедшим из глубины веков — убить врага, растоптать, чтобы ничего не осталось, чтобы в будущем никто не мог угрожать.

И подобное поведение выглядело правильным.

Ни жалости, ни сожалений, ни колебаний. Лишь отстраненное восприятие мира.

Мне уже сказали, что инициация прошла не совсем правильно, и я теперь понимал, почему. Это не догадки, а твердая уверенность. Хлад проник слишком глубоко, повлиял на меня, сделал другим. Научил быть жестоким и многократно повысил агрессивность, щедро приправленную безжалостностью. В обычных обстоятельствах это можно найти в любом человеке, даже в самом миролюбивом, но под влиянием Хлада это выразилось особенно ярко.

От ученика школы-интерната «Серебряный ручей» Андрея Ковалевского не осталось следа, вместо него появился Андрей Бельский, молодой князь, патриарх клана Бельских, властитель Северного Удела.

И ничего не оставалось, как свыкнуться с новым положением, потому что обратного пути нет. Но самое удивительно, я принял изменившееся положение как должное, ничуть не жалея о случившемся. Такая трансформация должна пугать, но она привлекала. Это казалось естественным, словно все так и должно быть.

— Не все князья заканчивали хорошо, — тихо произнесла Юлия, кивнула на картину. — Это князь Всеволод на пике своего триумфа, величайшей победы, которая впишет его имя в историю, — она помолчала. — Через три дня на пиру его убьют.