Хладные легионы

При виде новой стычки остальная часть комнаты погрузилась в тишину. Краем глаза Рингил заметил, как на лице Ракана отразилось явное облегчение, за которым последовала досада от того, каким образом власть над ситуацией уплыла из его рук. Через миг он собирался выпалить фразу, от которой вряд ли будет польза.

– Ну? – Взгляд Шенданака обещал Рингилу несвоевременную смерть и могилу.

Рингил продолжал улыбаться. Он чувствовал, как от шрама натянулась кожа на щеке, чувствовал, как драконий кинжал оттягивает рукав. Требовалось лишь мгновение, чтобы обнажить клинок, перепрыгнуть через стол и вскрыть непомерное брюхо, как мешок с просом, – и он разрешил Шенданаку прочитать это знание в своем спокойном, улыбчивом взгляде.

– Делитесь теплом очага и истиной сердца, – тихо процитировал трелейнский рыцарь. – Преломите хлеб и отведайте пищи под небом, что одно на всех… Или ты предпочитаешь что-то другое?

Казалось, в открытые двери позади него ворвался степной ветер. Связующая сила формальных фраз, холодное прикосновение обоюдоострого предложения. «В былые времена, – как-то раз сказал ему Эгар, – между нами и ишами все шло так, что эту хрень можно было услышать перед тем, как начнется заварушка, столь же часто, как и перед тем, как все садились поесть и делили друг с другом мясо. Ни один маджак, достаточно пожилой, чтобы помнить те времена, не похерит эти правила – разве что у него выхода не будет».

– Я серьезно, покоцаная морда. – На этот раз голос звучал медленнее и тише, потому что Шенданак, возможно, впервые за много лет столкнулся с чем-то, выходящим за привычные рамки. – Кто ты такой, мать твою?

Рингил по-прежнему смотрел маджаку в глаза.

– Тепло моего пламени, – негромко сказал он, – твое.

Все равно что соревноваться в борьбе на руках с неуклюжим, но самоуверенным парнем, который не понимает, как работают мышцы. Рингил почувствовал переломный момент: что-то поддалось и треснуло, будто дешевый металл. Он ощутил, как напряжение противника разом схлынуло, и невидимая рука борца опустилась.

– Как благодарный сородич, – с неохотой изрек Шенданак, – я занимаю свое место.

– Хорошо, – Рингил склонил голову и вежливым жестом указал на кресло, в котором Шенданаку полагалось сидеть. – Тогда почему бы тебе не присесть, брат. Будь спокоен, не спеши высказывать свои мысли, и мы разберемся с этими городскими обитателями, как подобает конным кочевникам – они забыли, что когда-то сами были таковыми.

– О чем вы двое болтаете? – сердито спросил толстощекий торговец, сидящий чуть дальше за столом.

Рингил не посмотрел на него – он в этом не нуждался. Сохраняя холодный, но воспитанный тон, он проговорил, опять по-тетаннски:

– Это не должно вас заботить, господин Каптал.

– Вот тут ты заблуждаешься, мой северный друг, – сказал сидевший рядом с Илмаром Капталом ихельтетец, не обладающий такими тяжелыми брылями. Менит Танд склонил вперед худой лик, обрамленный седой шевелюрой, и взмахнул рукой, указывая на всех собравшихся разом. – Что бы ни прозвучало в этой комнате, это касается нас всех. Мы – все до одного – собрались здесь, чтобы по доброй воле выступить гарантами предприятия, основанного на императорской хартии. Никто ничего не говорил о связях с повстанцами или наемниках из Лиги.

Шенданак фыркнул.

– А, так ты долбаный повстанец, да? Вот же болван.

– Я немного удивлен, что вмешательство наемников из Лиги вызывает у вас неудобство, господин Танд, – Рингил сделал еще пару шагов от порога к столу. Он овладел комнатой, будто Друг Воронов все еще висел у него на спине. – Разве вы не нанимаете таких людей в большом количестве, чтобы привозить своих рабов с севера?

Танд невесело улыбнулся в ответ.

– Нанимаю. И у многих акцент сильнее, чем у тебя, и тетаннский они знают хуже. Зато служат мне за деньги. А ты кому подчиняешься, друг мой?

Арчет кашлянула.

– Господа и дамы, позвольте представить вам сударя Рингила из дома Эскиат, что в Трелейне, некогда рыцаря-командора объединенной армии и героя победы в Виселичном Проломе.

Шепотки промчались вдоль стола, точно испуганные крысы. Рингил увидел, как Нойал Ракан напрягся и что-то пробормотал адъютанту. Отовсюду слышались слова «герой», «дракон» и «педик», произнесенные с вопросительной интонацией и примерно с равной частотой.

М-да, реноме принимает иной раз непредсказуемые позы, когда ты с ним трахаешься. К тому же он парень в лучшем случае непостоянный.

– Это то, кто он есть, кир-Арчет, – лаконично ответил Танд. – А я спросил, кому он подчиняется.

Арчет бросила на него невыразительный взгляд и выдержала паузу в несколько секунд, прежде чем сказать:

– Господин Рингил согласился стать проводником и капитаном северной экспедиции. Таким образом, он подчиняется мне и императорской хартии. Этого достаточно?

Через стол от Танда и Каптала Нетена Грал наморщила свой знаменитый лоб, бледный и гладкий – Рингилу сказали, кое-кто из придворных поэтов завуалированно воспел его в своих стихах, – и раздраженным жестом указала на Нойала Ракана.