Хладные легионы

– Пришел через ворота Черных Парусов полчаса назад. Ларанинтал из Шеншената. Впервые за год вернулся на территорию Лиги. О скольких головах мы говорим?

– Всех и каждому достанет, – проворчал кто-то, грубо копируя южный акцент Гила и нарочно коверкая наомскую грамматику, как часто делали имперцы. Словно мелькнул клинок и обнажились в презрительной ухмылке зубы. Но потом возобладало скучающее и язвительное высокомерие. – Просто займи свое место в сраной очереди, южанин.

Вслед за этим замечанием раздались сдавленные смешки. Похоже, их центром была компания, играющая в кости. Кубики прогремели и покатились, и мужчина, который их бросил, посмотрел на Рингила, проверяя, обиделся ли тот. Судя по напускному равнодушию во взгляде, ему было все равно.

– По меньшей мере двадцать, а то и тридцать голов, – поспешил сообщить бородач. – Никак иначе, ведь караваны хорошо охраняются. Похоже, пограничный патруль прикончил около десятка, сражаясь с арьергардом, но остальные убежали.

Рингил отвел взгляд от игрока в кости и заглянул в контору, где позевывающий клерк корпел над открытым фолиантом с пером в руке. Позади него суетилась еще парочка, с бухгалтерскими книгами и свитками. Несколько охотников за головами предпочли устроиться внутри – они сидели у края комнаты и наблюдали за бумажной работой.

– Итак… – От необходимости сдерживать дрожь было проще изображать ихельтетский акцент, потому что он стискивал зубы, и наомские слоги звучали гортанно. – Пятьдесят разбойников прячутся в лесу. Звучит довольно расплывчато. Это все, что у них есть?

Наемник с повязкой на глазу возбужденно покачал головой и отбросил длинные жидкие патлы с лица. Если не обращать внимания на вертикальный шрам, который виднелся сверху и снизу повязки, словно протыкая ее, он выглядел моложе, чем сперва показалось Рингилу.

– Нет, приятель, это не все. Говорят, этими парнями командовал колдун – какой-то напичканный магией говнюк из Трелейна, с клинком Черного народа. Говорят, его на севере уже разыскивают за измену, и там за его голову назначена награда в двадцать пять тысяч флоринов!

– Двадцать пять тысяч… – с придыханием повторил Рингил, тщательно изображая недоверие. – Быть того не может.

– Я серьезно, старик. Пограничный дозор взял пленных, их доставили в Крепость и сейчас допрашивают. Кое-кого из рабов тоже. Такие слухи ходят. Ебучий колдун, да-да. – Молодой охотник за головами кивком указал на клерков. – Спроси сам, если мне не веришь.

Рингил скептически посмотрел на него, пожал плечами и переступил порог открытых дверей, войдя в освещенную лампами контору.

Клерк поднял глаза:

– Слушаю?

– Человек снаружи говорит, вы охотитесь на колдуна.

– Это не подтверждено. – Клерк отложил перо и устало потер глаз полусогнутым пальцем. – Прошлой ночью случился налет на караван, шедший по Трелейнской дороге, и нападавшие еще на свободе. Наверное, их очень много. Мы ждем имена.

– Сколько платите за головы?

– Пятьдесят. За живого сотню. Может, позднее цена поднимется, если владельцы каравана сами выставят награду.

– За живого? – Рингил скривился. – В Тланмаре мне платили сотню, и без разницы, живая была добыча или мертвая. Причем в имперских элементалях в пересчете это будет сто двадцать флоринов, да уж, почти то же самое.

Клерк пожал плечами.

– Так езжай обратно в Тланмар и работай там. Здесь ты получишь пятьдесят флоринов за голову, сотню – за пленника. Тебя включить в список, или как?

Рингил изобразил сердитую нерешительность, краем глаза заметив, как увлеченные зрелищем наемники в углу комнаты подталкивают друг друга локтями и ухмыляются. Он решил, что спектакль удался, прочистил горло и сделал оскорбительный жест.

– Ну ладно. Включай меня в список, да. Ларанинтал из Шеншената. Капитан, в отставке, 62-й имперский призыв. Записывай.

– Да уж, вот тебе и жизнь в отставке… – негромко сказал один из охотников за головами. – Так, приятель?

Остальные посмеивались, тихонько и безразлично. Рингил повернулся к говорившему. Увидел плащ и куртку военного образца, выданные Лигой и знававшие лучшие дни, меч в кожаных ножнах на поясе и еще один, обнаженный, на спине. Лицо и выбритый череп мужчины хранили следы от клинков; часть уха он потерял. Но в его лице не было вызова, и свое замечание он сделал, похоже, не желая оскорбить.

– Я служил общему делу, – жестко проговорил Рингил, придерживаясь роли. – Я служил моему императору и защищал мой народ. Этой платы мне достаточно.

Бритоголовый кивнул.

– Ага. И теперь ты охотишься на бандитов в чужой стране, по пятьдесят флоринов за башку.

– Не вздумайте буянить, – предупредил клерк. – Только начните, и ваши имена будут вычеркнуты из списка. Это и тебя касается, Клитрен.

Охотник за головами отмахнулся.

– Да никто не собирается буянить, чернильная твоя душа. Мы все обычные трудяги, обмениваемся слухами и ждем имена, чтобы приступить к работе. Я правильно говорю, Шеншенат?

Рингил коротко кивнул и повернулся к столу.

– Насчет этого колдуна. Снаружи говорят, в Трелейне за него дают двадцать пять тысяч флоринов.