Хлеб великанов

— Вы не такая зазнайка, как другие, — сказала она.

Нелл, в свою очередь, восхищалась тем, как много квалифицированной работы

сестра Маргарет ухитряется сделать за короткое время. И поняла, почему ее раздражают

любители.

Нелл потрясло огромное количество пациентов с «больными ногами», большинство

— успевшие перезнакомиться и подружиться — завсегдатаи амбулатории. Нелл,

набравшись смелости, спросила про них у Маргарет.

— Им особо не поможешь, — ответила та. — Наследственность, по большей части.

Дурная кровь. Они неизлечимы.

Что еще поражало Нелл — как героически, не жалуясь, бедный люд терпит боль.

Приходят, подвергаются болезненному лечению и уходят, иногда за несколько миль

пешком.

То же она видела у них дома. Нелл и Мэри Карднер обошли много домов вместе с

участковой медсестрой. Они мыли лежачих больных, лечили «больные ноги», иногда

купали малышей, если мать была тяжело больна. Домишки обычно маленькие, окна чаще

всего закупорены, кругом барахло, дорогое сердцу хозяев, поэтому духота там стояла

невыносимая.

Но самый страшный шок Нелл получила две недели спустя, когда они нашли

лежачего больного мертвым и им пришлось выносить его. Если бы не Мэри Карднер с ее

бодрой деловитостью, Нелл не выдержала бы.

Сестра их похвалила.

— Молодцы, девочки, вы мне по-настоящему помогаете.

Они разошлись по домам с чувством исполненного долга. Но никогда в жизни Нелл

так не радовалась горячей ванне с ароматической солью.

Она получила от Вернона две открытки. В обеих было нацарапано, что у него все

хорошо и замечательно. Она писала ему каждый день, стараясь рассказывать о событиях

дня так, чтобы это было занимательно. Он отвечал:

«Дорогая Нелл!

У меня все хорошо. Чувствую себя прекрасно. Только скучаю по тебе. Я хочу,чтобы ты перестала ходить по домам, где грязь и зараза. Еще подцепишь что-нибудь.

Не понимаю, зачем это тебе. Я уверен, что нет никакой необходимости. Кончай. Мы

здесь думаем только о еде, а все томми23 — ни о чем другом, только о своем чае. За чашку

чая они дадут разорвать себя на куски. Мне по долгу службы приходится читать их

письма, так вот, один тип заканчивает все письма так: „Твой до адских заморозков".

Вот и я говорю то же самое.

23 Томми (разг.) — прозвище английских солдат, уменьшительное от «Томас Аткинс» — условного

именования солдата в английском военном уставе.

Твой Вернон».

Однажды утром позвонила миссис Кертис и сказала Нелл:

— Есть вакансия санитарки в госпитале. На вторую смену. Приходите в два

тридцать.

Городской магистрат Уилтсбери был превращен в госпиталь. Это было большое

новое здание на соборной площади; высокий шпиль собора отбрасывал на него свою тень.

Красавчик в форме, с медалями, на деревянной ноге, приветствовал ее при входе:

— Не в эту дверь, мисс. Персонал проходит через отдел снабжения. Туда, скаут вас

проводит.

Малыш-скаут провел ее вниз по лестнице, сквозь мрачное подобие склепа, где

восседала пожилая дама из Красного Креста посреди кип больничного белья, затем по

каменным коридорам и наконец привел в мрачное подземелье, где ее встретили мисс

Кертен, начальница санитарок, и высокая дама с лицом мечтательной герцогини и с

обворожительными манерами.

Нелл объяснили, в чем заключаются ее обязанности. Они были несложными, хотя

включали тяжелую работу — мытье каменных коридоров и лестниц. После этого нужно

было накрыть чай для медсестер, подождать, убрать, и потом санитарки сами пили чай. За

ужином — тот же порядок.

Вскоре Нелл освоилась. В ее новой жизни было два камня преткновения: первое —

война с кухней, второе — угодить медсестрам с чаем.

Нянечки-добровольцы из Красного Креста вваливались толпой, рассаживались за

длинным столом бешено голодные, и всегда оказывалось, что еда заканчивалась перед

тремя последними. Надо было кричать в трубу на кухню и получать едкий отказ. Хлеб с

маслом присылали по счету, по три куска на каждого. Кто-то непременно съедал вторую

порцию. Нянечки из добровольческого отряда громко возмущались. Они дружно и громко

болтали, называя друг друга по фамилии.

«Я не ела твой кусок хлеба, Джонс! Это не в моих правилах». «Вечно они

обсчитывают». «Послушайте, дайте Кэтфорд поесть! У нее через полчаса операция».

«Пышка, (ласковое прозвище), поторопись, нам еще клеенки отскребать».

В другом конце комнаты сидели медсестры, и там манеры были совсем иные.

Беседа велась изысканно, холодным шепотком. Перед каждой сестрой стоял коричневый

чайничек. Обязанностью Нелл было помнить, какой крепости чай кто любит. Принести

сестре «чай как вода» — значило навсегда лишиться ее благосклонности.

Шепот шел непрерывно.