Хлопок одной ладонью

Лихарева все больше стала занимать линия Тарханов — Ляхов — Чекменев — «Пересветы». Все равно ему придется возглавить Российскую державу и, скорее всего, при этих персонажах и этом контингенте царедворцев и ближних бояр. Так стоит понаблюдать за их нравами, обычаями, психологией внутриклановых отношений и технологией принятия решений поближе. Не так, как он это делал раньше, условно говоря — с холма, приложив ладонь козырьком ко лбу, а через хорошую, ручной работы лупу.

Как они с Поскребышевым — личным секретарем Сталина, рассматривали друзей и соратников: из амфитеатра Дворца Съездов произносящий речь товарищ Маленков воспринимается делегатами как третье лицо в партии, а из кабинета начальника Особого сектора Поскребышева — он просто функционер, которому пока дозволяется жить и работать, а кличка ему — «Маланья», и обращение с ним — соответственное.

Лихарев словно бы и не замечал, как эта идея тайным образом вползла в его душу и овладела помыслами. Будто бы с самого начала он и проник сюда, чтобы взять власть. А остальное — виллы, деньги, Эвелин — не более, чем инструменты.

Оттого и отреагировал на информацию о том, что княжеская контрразведка вычислила Маштакова и разработала операцию «Кулибин», крайне серьезным образом. Первым импульсом было поломать ее в самом начале, у истоков. И тут же с огромным удивлением Валентин убедился, что именно сейчас такая акция — за пределами его возможностей. Смешно, оскорбительно даже — но факт!

Княжеские «печенеги», жандармерия, еще более неприметные, но обладающие значительными степенями свободы учреждения, настолько тщательно «пропололи лужайку», что и опереться по-настоящему не на кого. Можно было, конечно, учинить индивидуальный акт ликвидации князя, только вот власть перехватывать некому и нечем. Он сам здесь пока еще никто, а любая сменившая Олега Константиновича фигура будет хуже просто потому, что в очередной раз спутает все карты.

Значит, придется действовать локально. Дождаться, пока явится в Пятигорск группа захвата, блокировать ее на исходных позициях, нейтрализовать или уничтожить, если не будет иного выхода. Профессора вывезти в более надежное место, например в Тифлис. Там и уединенную дачу в горном ущелье найти нетрудно, и инфраструктура достаточно развита, чтобы обеспечить условия для работы.

Лихарев, смиряя гордыню, обратился к людям Ибрагима, с которыми еще ухитрялся поддерживать сносные отношения, невзирая на конфликт с патроном. В Стамбул ему путь был заказан по ряду причин, пришлось ограничиться доверительной беседой с главой мелкого, но почти независимого клана в Трабзоне.

Миллион золотыми рублями он отсчитал легко, хотя после пары литров выпитого в доме Фарид-бека хиосского вина внутренний голос отчетливо назвал его дураком, присовокупив несколько красивых, но непечатных эпитетов.

«Брось все. Отдай им Маштакова, только сотри память и сожги лабораторию. И живи. А миллион лучше отдай Эвелин на булавки…»

Проспавшись, он счел ночные мысли недопустимой слабостью. «Гвардия умирает, но не сдается!» — как было написано в одном из залов Пажеского корпуса. Только по другому случаю.

Время у него в запасе, как он считал, еще было. До начала операции «Кулибин» в Пятигорске оставалось не меньше двух недель.

Обсудив диспозицию с Фаридом, он вернулся и обратился к непосредственной разработке лиц, включенных в акцию чекменевской службой. Этого тончайшего интригана и аса тайных войн, Игоря Викторовича, Лихарев приметил еще два года назад и наблюдал за его работой и карьерой с нескрываемым интересом. Отнюдь не видя в нем соперника или врага, напротив, постоянно прикидывая, как можно будет его использовать впредь, когда это станет действительно необходимым.

По той же самой привычке — очерчивать круг возможных фигурантов на весь размах циркуля, он сначала разобрался с каждой из более-менее значимых личностей, имеющих самостоятельную власть и значение. И к полному изумлению, убедился, что участник боя за «Гнев Аллаха» Сергей Тарханов, ставший за полгода из капитанов полковником, назначенный курировать изъятие Маштакова, имеет здесь, в Пятигорске, серьезную зацепку.

Впрочем, настолько ли серьезную, еще предстояло уточнить. Но она была. Девушка, с которой он близко дружил три юнкерских года, любил, может быть, но расстался девять лет назад.

Но — до сих пор неженат, что немаловажно. А тридцать лет — такой возраст, когда встреча с подругой прежних времен, тоже незамужней и по-прежнему красивой, может иметь определенное значение. И последствия тоже.

Следующий этап — сама девушка.

Здесь Лихарев вообще не видел никаких сложностей. Фамилия, имя, отчество, адрес, место работы, должность — вот они. И может получиться крайне интересная комбинация. Пока рассматриваемая как запасная, а там могущая превратиться и в основную.