Хлопоты ходжи Насреддина

— Э-э, зачем Икраму крепкая дверь? У него и красть-то нечего, да и тепло на улице. А половицы, говорят, сейчас кладут через одну, чтобы от земли шел теплый и здоровый дух. О потолке же я вообще молчу.

— Мда, — огладил бороду ходжа, — значит, придется сносить забор.

— А, нет, нет! Только не это, — вновь спохватился Пулат и, хмуря лоб, в очередной раз перелистал бумаги. — Сколько же здесь всего?

— Там все указано.

— Да, вижу, — лицо богача окаменело, лишь левая щека нервно подергивалась, выдавая метания Пулата. Наконец он принял решение, тяжко вздохнул и, развернувшись, потопал к дому. Вид у него был совершенно убитый. Тяжело поднявшись по ступенькам своего роскошного дома, Пулат скрылся в нем и долго не появлялся.

Ходжа ждал. Время шло, но богач все не шел. И когда Насреддину надоело ждать неизвестно чего, он крикнул:

— Эй, дорогой сосед, вы ничего не забыли?

— Да иду я, иду! — в ответ прокричал тот через открытое окно. Отвязаться от ходжи не удалось и на этот раз.

Однако, Насреддину пришлось подождать еще некоторое время. Ходжа прямо видел, как скареда, пуская слезу над каждой очередной монетой, долго, в сомнении, качает ее на ладони, а потом скрепя сердце бросает в кошель к остальным. Но все когда-нибудь заканчивается, и Пулат наконец вновь появился на пороге дома, неся в руке кошель с позвякивающими монетами.

— Вот, возьми! — сказал он, с презрением глядя ходже в лицо. — Здесь ровно столько, сколько указано в бумагах.

— Деньги любят счет, — ответил ему Насреддин, развязывая кошель — слишком уж нервозно вел себя Пулат, чтобы верить ему на слово.

— Э-э, к чему эти глупости, уважаемый? — остановил его Пулат, прикрывая рукой кошель. — Неужели ты не доверяешь мне, своему соседу? Людям нужно верить.

— Я вам полностью доверяю и верю, но лучше все-таки проверить. Даже у праведника глаза могут затуманиться от блеска денег.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Пулат.

— Я хочу сказать, что, будучи наищедрейшим из добрейших соседей, вы могли случайно положить лишнюю монетку. А мне лишнего не нужно.

— Даже если и так, не стоит переживать. Я дарю ее тебе! — Пулат продолжал удерживать руку ходжи, не давая ему засунуть ее в кошель.

— Нет, так не пойдет, — не согласился с ним Насреддин и перевернул кошель. Деньги серебристой струйкой просыпались на траву.

— Ай-яй, как ты неаккуратен! — вскричал Пулат, хватаясь за голову. — А вдруг монета-другая укатилась куда-нибудь? Кто же так обращается с деньгами?

— Да не беспокойтесь, сосед, они все здесь, — указал на кучку серебра ходжа. — Вот, видите? Здесь ямка.

— Да? — с сомнением покосился на деньги Пулат.

— Верно вам говорю. Итак, посчитаем… — Насреддин, склонившись к земле, принялся быстро перекладывать монеты в сторону, исподлобья наблюдая за Пулатом. Тот заметно нервничал, все время что-то ворча и утирая потный подбородок ладонью.

— Э-э, старик, мне кажется, ты сбился со счета, — наконец не выдержал он.

— Нет, нет, все верно.

— Ну а как ты недосчитаешься одной или даже двух монет?

— Что ж, посчитаем еще раз, — пожал плечами ходжа и продолжил перекладывать деньги. — Ну вот, вы оказались правы: не хватает трех монет.

— Я же говорил! — обрадовался Пулат.

— Посчитаем еще раз?

— Считай!

Ходжа пересчитал деньги еще раз, потом еще и еще. Ему торопиться было некуда, а Пулат с каждым разом нервничал все больше. И каждый раз выходил один и тот же счет с недостачей в три монеты.

— Верно они закатились куда-нибудь, когда ты тряс мошну, — сказал Пулат, когда ему все это порядком осточертело, и он понял, что таким образом избавиться от ходжи у него не выйдет.

— Я думаю, они закатились гораздо раньше, когда вы отсчитывали деньги, уважаемый сосед, — уставился ходжа пронзительным взглядом на богача.

— Как? Ты мне не доверяешь? — сделал обиженное лицо Пулат.

— Каждый может ошибиться, но только честный человек, такой как вы, может признать свою ошибку. А я вижу по вашему лицу, что вы очень честный.

— Я это… да… то есть… — промямлил Пулат, потом махнул рукой и ушел в дом за недостающими монетами. На этот раз он вернулся довольно быстро, не успел ходжа собрать монеты в мошну. — Вот, держи! — важно произнес он, вручая деньги Насреддину. — И расскажи всем о моей честности и доброте.

— Всенепременно, дорогой сосед, — пообещал ходжа. — Всенепременно и с великой радостью, да осыплет вас небо своей милостью.

Насреддин прекрасно понимал, что репутация честного торговца для Пулата дороже каких-то двух-трех монет. Ведь кто будет связываться с пройдохой, который пытается надуть каждого на монету-другую? И он не ошибся. Пулат думал именно об этом: «А что если этот въедливый старик разнесет по всему городу, что купец Пулат из-за каких-то жалких трех монет пустился в пустые споры с каким-то оборванцем? Нет, лучше отдать деньги. Дэв с ними, главное — отвязаться от него. Хоть забор не будет трогать, проклятый старикашка!»