Хлопоты в Польенсе

Итак, инспектор Миллер выслушивает Парсонса, задает несколько наводящих вопросов, проводит собственные наблюдения и строит крайне убедительное обвинение. В кабинете, находящемся в башне, на углу сейфа находят следы окровавленных пальцев. Отпечатки оказываются принадлежащими Чарльзу Леверсону. Горничная сознается, что, убирая комнату мистера Леверсона на следующий день после преступления, она выплеснула из умывального таза воду, окрашенную кровью. Он объяснил ей, что порезал палец, но этот порез едва заметен.

Манжет рубашки, которая была на нем накануне вечером, грубо застиран, но с изнанки одного из рукавов пиджака нашли свежие следы крови. Н-да… Он испытывал денежные затруднения и рассчитывал получить после смерти сэра Рьюбена крупное состояние. Все это очень убедительно… И тем не менее вы пришли ко мне?

Лили слегка пожала плечами.

– Как я вам уже сказала, меня послала леди Аствелл.

– А по своей воле вы бы не пришли?

Низкорослый бельгиец взглянул ей прямо в лицо. Она молчала.

– Вы не отвечаете на мой вопрос? Почему?

Лили снова принялась разглаживать свои перчатки.

– Мне довольно трудно ответить. Я стараюсь быть беспристрастной по отношению к леди Аствелл. Я всего лишь компаньонка на жалованье, а она всегда обращалась со мною скорее как с дочерью или племянницей, чем как со служащей.

Она постоянно была добра ко мне… Я не хотела бы осуждать ее образ действий… или вызывать у вас предубеждение, которое помешало бы вам заинтересоваться этим делом.

– Эркюль Пуаро недоступен предубеждениям, – заявил с апломбом знаменитый детектив. – Мне кажется, я угадал: вы находите леди Аствелл немного странной? Признайтесь в этом.

– Если быть откровенной…

– Говорите без опасений, мадемуазель.

– Я нахожу ее просьбу просто абсурдной!

– Именно такова ваша точка зрения?

– Не мое дело осуждать леди Аствелл…

– Понимаю, понимаю, – подбодрил девушку Пуаро, взглядом приглашая ее продолжать.

– Это на самом деле необыкновенное существо, редкой доброты, но она не… как бы это сказать?.. У нее отсутствует всякое образование. Вы знаете, что она была актрисой, когда сэр Рьюбен женился на ней? Она полна мелочных предрассудков, суеверий. Если в чем-нибудь упрется, ей напрасно было бы возражать. Она даже не хочет слушать, что ей говорят. Инспектор был не очень тактичен, он вывел ее из себя. Теперь она упрямо твердит, что глупо подозревать мистера Леверсона, что это чистый идиотизм, который как свойствен полиции, и что, конечно, милый Чарльз не может быть виновным.

– Но никакого убедительного аргумента?

– Никакого. Я ей повторяла, что бесполезно идти к вам с утверждением, которое не подкреплено фактами.

– Вы ей так сказали? Это интересно.

Мгновенным взглядом Пуаро окинул свою собеседницу.

Черный костюм хорошего покроя. Маленькая траурная шляпка очень ей к лицу. Он отметил ее элегантность, красивое лицо с немного заостренным подбородком, голубые глаза, опушенные длинными ресницами. Незаметно для себя он ощутил, что его отношение к ней меняется. Теперь его, пожалуй, больше интересовала сама молодая женщина, чем дело, которое привело ее к нему.

– Я охотно поверил бы мадемуазель, что Аствелл чересчур эмоциональна и не совсем уравновешенна.

Лили Маргрейв с готовностью кивнула.

– Именно так. Как я уже говорила, она обезоруживающе добра, но с ней невозможно спорить или заставить рассматривать вещи с точки зрения логики.

– Видимо, у нее имеются собственные подозрения и они достаточно нелепы?

– Совершенно верно! – пылко воскликнула Лили. – Она невзлюбила несчастного секретаря сэра Рьюбена. И теперь утверждает, что она ЗНАЕТ, будто именно он убийца. Хотя было точно доказано, что Оуэн Трефузиус не мог совершить этого преступления.

– Значит, нет оснований обвинять его?

– Никаких. Но для нее существует только своя интуиция, добавила Лили пренебрежительно.

– А вот вы, мадемуазель, не верите в интуицию, – заметил Пуаро улыбаясь.

– Для меня это просто глупость.

Пуаро выпрямился в своем кресле.

– О, женщины, – пробормотал он. – Им очень нравится воображать, что господь бог наградил их особым прозрением.

Но в девяти случаях из десяти интуиция приводит к заблуждению.

– Вполне согласна, – подхватила Лили. – Я уже описала вам леди Аствелл. Совершенно немыслимо заставить ее внять доводам рассудка.

– И поэтому вы, мадемуазель, такая рассудительная и тактичная, пришли ко мне, как она велела вам, и постарались добросовестно ввести меня в курс событий.

Лили резко вскинула голову, удивленная странным тоном Пуаро. Она принялась извиняться.

– Разумеется, я сознаю, как ценны ваши минуты…

– Вы мне льстите, мадемуазель. Однако верно, что сейчас у меня на руках несколько важных дел…

– Этого я и опасалась, – сказала она вставая. – Я передам леди Аствелл…

– Вы очень торопитесь уйти отсюда, мадемуазель?

Задержитесь еще на минутку.

Лили слегка покраснела и снова села с явным неудовольствием.

– Мадемуазель, вы живая и решительная девушка. Простите старика, который думает и действует более медленно. Но вы ошиблись относительно моих намерений. Я еще не говорил, что не поеду повидать леди Аствелл.

– Так вы приедете?