Хлопушка с прицелом

— «ГАЗ М-1», — напомнил Герман. — Хороший, кстати, сюжет для фильма — машина-убийца. Такую картину можно было бы назвать… например, «Берегись автомобиля»… Только начальство все равно не позволит подобное снять, — вздохнул он.

— А ты не боишься повторяться? — хмыкнула Галина. — Я все про этот воронок. Сначала ты на нем — к Хучраю, теперь вот — к Мумунину…

— Так Хучрая-то я не переезжал, — веско сказал Герман. — Так что это совсем другое дело… А что касается повторений — так художнику не пристало размышлять, повторяется он или нет. Надо просто делать то, что велит вдохновение.

— Убийство как произведение искусства, — медленно проговорила Галина, после чего покачала головой. — Нет, у нас это тоже не оценят… Может, где-нибудь на Западе… А у нас, я думаю, никогда не станут искать эстетику в убийстве.

— Пусть тогда оценят на Западе, — бодро отозвался Герман. — Тоже ничего.

— Но даже если там это так воспримут, они не узнают, что это именно ты…

— Галочка, не сбивай меня, — со смехом отозвался Герман. — Я не стремлюсь прославиться на почве убийств. Убийства лишь расчищают мне дорогу к славе…

— При чем здесь тогда разговоры про художника? — перебила его Галина.

— При том, милая, что художник не перестает быть таковым во всех своих деяниях! Ты ведь и за собой наверняка это замечала…

— Да нет, я себя такой уж художницей не считаю, — пожала плечами Галина.

— Это ты из скромности, — заверил Герман. — На самом деле ты великая актриса.

— Ой, перестань, — отмахнулась Галина.

— Вот увидишь! — воскликнул Герман. — Я тебя еще обязательно прославлю…

— И сколько для этого тебе еще нужно убить режиссеров? — вздохнула Галина.

— Не так уж много, — сказал Герман. — Основные конкуренты уже ликвидированы.

— Ты прямо как гангстер какой-то выражаешься, — поежилась Галина.

— Не гангстер, а «галоман», — поправил Герман.

— Что это значит? — не поняла женщина.

— Влюбленный в Галю.

— Спасибо, милый, — прошептала она. — Только, если честно, мое мнение такое, что ради меня все же не нужно убивать…

— Это Мумунина-то не нужно? — усмехнулся Герман.

— Да, даже его, — серьезно сказала Галина.

— Ну, знаешь… — удивился Герман. — Этак можно договориться до того, что и Гитлера не нужно было убивать…

— Гитлер, к счастью, давно мертв, — молвила Галина. — И не равняй, пожалуйста, режиссера, пусть и плохого, с военным преступником. Мумунин ведь никого не убил…

— Да он морально убивает наших сограждан своими фильмами, — возразил Герман.

Галина помолчала, а потом усмехнулась:

— Знаешь, я все время забываю, что убедить тебя в чем-либо невозможно. Но при этом снова и снова пытаюсь это сделать.

— Галочка, — возразил Герман, — уж тебе-то легче легкого убедить меня в чем угодно. Но только если ты сама будешь убеждена в своей правоте. А пока я прекрасно вижу, что в глубине души ты разделяешь все, что я говорю, предлагаю и планирую…

— Может быть, ты и прав… — задумчиво произнесла Галина.

32

План дальнейших действий окончательно сформировался у Германа в голове уже глубокой ночью. Он сразу разбудил Галину и принялся излагать ей свой замысел:

— Галочка, я все придумал! Мумунин сейчас снимает очередную какую-то свою чушь в седьмом, что ли, павильоне… А он же всегда допоздна задерживается — изматывает, понимаешь, актеров… Ну и вот, когда он пойдет домой…

— Он не пойдет, а поедет, — промычала сонная Галина. — У него ведь машина.

— Да, «Волга», — поморщился Герман. — Так вот я прежде всего выведу эту «Волгу» из строя…

— Как выведешь?

— Как-нибудь, — махнул рукой Герман. — Это несущественно. Ломать, как ты знаешь, не строить…

— Вот именно! — Галина вдруг полностью проснулась и приподнялась на локте, чтобы лучше видеть Германа. — А я бы еще знаешь как сказала: убивать — не рожать.

— Что ты имеешь в виду? — осекся Герман.

— А что тут не понять? — хмыкнула Галина.

— Ты опять про ребенка? — пробормотал Герман. — Милая, обязательно будет ребенок. Но сначала успех. Детей надо заводить, будучи успешным.

— А если успех так и не придет? — парировала Галина.

— Опять ты за свое… — укоризненно покачал головой Герман. — Почему не придет-то?

— Да потому что успех невозможно просчитать! Никакими действиями, включая убийства, невозможно проложить себе верную дорогу к успеху!

— Но ведь стоит хотя бы попытаться, — возразил Герман.

— Так вот и про ребенка можно так же сказать, — отвечала Галина. — Стоит хотя бы попытаться.

— Галочка! — умоляюще протянул Герман. — Я ведь тебя совсем не для этого разговора разбудил…

— Лучше бы ты разбудил меня с предложением зачать ребенка, чем с этим разговором, — не унималась Галина.

— Ладно, — примирительно сказал Герман. — Сейчас убью еще парочку-другую режиссеров и посмотрим, подействует это или нет. И уж после того…

— Что — обзаведемся детьми? — недоверчиво спросила Галина.

Герман глубоко вздохнул:

— Да.

— То есть вне зависимости от того, будет успех или нет? — уточнила Галина.

— Да, — еще раз подтвердил Герман. — Хотя я настаиваю, что успех будет.

— Ловлю тебя на слове, — погрозила ему пальцем Галина. — Значит, в следующем году я обязательно стану матерью. — И улыбка заиграла на ее лице.