Хлопушка с прицелом

— Максимально. Но не подумайте дурного — только другом. Это возможно?

— Почему бы и нет, — пожала я плечами. — Но только вы ведь, кажется, претендуете на большее?

— Нет, — сказал Виктор, — я не смею претендовать, раз вы так четко уведомили меня о вашем сердечном постоянстве.

— Тогда зачем вам моя дружба?

— Затем, что даже просто дружить с вами — счастье, — заявил он. — Просто видеть вас, слышать, знать, что и вам приятно со мной общаться… Уже и в этом блаженство…

— А вы не преувеличиваете? — усомнилась я.

— Ничуть, — приложил он руку к сердцу. — Пусть гром поразит меня сей же миг, если я хоть на йоту преувеличил что-то в своих словах… — Он помедлил секунду и с улыбкой констатировал: — Видите, гром меня не поразил. Стало быть, я был искренен.

8

Короче говоря, Виктор покорил меня своим красноречием. Я стала видеться с ним регулярно.

При этом абсолютно ничего между нами никогда не было. Пару раз он пытался взять меня за руку, но я и этого не позволяла. Сразу выдергивала ладонь и строго говорила ему:

— А вот это уже ни к чему.

— Простите, забылся, — немедленно смущался Виктор.

Кроме этой пары рукопожатий, не было, повторяю, ничего. Даже ни единого поцелуя — ни в щеку, ни в кисть, ни куда-либо еще.

Это действительно было чисто дружеское общение.

О том, как это общение выглядит по отношению к Герману, я старалась не думать. Я была спокойна в том смысле, что не изменяла ему, а значит, меня вроде бы не в чем было уличить… И все же что-то сомнительное мне здесь мерещилось.

Виктор однажды и сам заговорил со мной об этом.

— Простите, Галина, — сказал он, — а ваш Герман в курсе, что мы с вами встречаемся?..

Я даже вздрогнула от неожиданности.

— А почему вы спрашиваете? — не сразу отозвалась я.

— Просто любопытно, — пожал плечами Виктор. — Если не хотите, не отвечайте.

— Да нет, я отвечу, что здесь утаивать… — сказала я. — Нет, Герман не в курсе.

— Отчего же вы это от него скрываете? — приподнял брови Виктор.

Я облизнула губы:

— Я не то чтобы скрываю… Я только умалчиваю.

— Разве «умалчивать» и «скрывать» — не одно и то же? — парировал Виктор.

— Нет, — покачала я головой, — потому что скрывать мне, как вы знаете, нечего. Однако кое о чем я могу просто умолчать…

— Так в чем же разница? — не понимал он.

— Разница в том, что умалчивать можно о каких-то незначительных вещах… Скажем, если какой-нибудь знакомый увидит меня с вами и сообщит об этом Герману, я, конечно, все ему объясню… А если бы я хотела это скрыть, я стала бы отнекиваться… Виктор, что с вами? — вдруг осеклась я, заметив, что мой собеседник внезапно изменился в лице, став очень огорченным.

— Ничего-ничего, — вяло отвечал он. — Я только несколько расстроился…

— Из-за чего же?

— Да вот вы сейчас употребили слово «незначительное»… Получается, наше с вами общение для вас незначительно?

— Ну что вы, Виктор, я не то имела в виду, — успокаивающе сказала я.

— А что тогда? — Он посмотрел на меня по-собачьи преданными глазами.

— Я имела в виду, что мы же с вами не делаем ничего предосудительного…

— Однако для меня, — заметил Виктор, — и без всяких предосудительностей наше с вами общение очень и очень значительно.

— Для меня тоже, — сказала я и удивилась своим словам.

Удивилась тому, что они не только прозвучали искренне, но и действительно являлись таковыми. В эту секунду я впервые поняла, что Виктор уже стал важной частью моей жизни. Я слегка ужаснулась этому осознанию, и в голову сразу полезли разные ненужные мысли.

Например, мне представилось, что Герману и вправду кто-нибудь расскажет о Викторе и он потребует от меня больше с ним не общаться. А я пойму, что Герман совершенно вправе это требовать и что я, скорее всего, сделаю как он скажет… Но от того, что Виктор уйдет из моей жизни, мне станет очень не по себе. И именно поэтому мне не хочется, чтобы Герман что-то знал об этой дружбе… Но, конечно, Виктору я никогда не открою подобных умозаключений. И вообще никому.

Все это промелькнуло в моей голове за какие-то несколько секунд. А Виктор в течение этого времени так внимательно смотрел в мои глаза, что мне явственно показалось — он читает мои мысли!

Я даже спросила его об этом как бы в шутку — чтобы скрыть свое замешательство:

— Виктор, вы случайно мысли не читаете?

— Ну что вы, — рассмеялся он. — Что я, Вольф Мессинг какой-нибудь?

— Да, хорошо, что вы — не он. — Я радостно засмеялась вместе с ним.

9

С каждой следующей встречей наше с Виктором общение будто поднималось на новую ступень. Мы становились все ближе и ближе друг другу…

При этом я продолжала любить Германа — и только его. А Виктор оказался для меня чем-то вроде лучшей подруги, которой у меня никогда не было… По сути, только с ним я поняла, как это неплохо — когда есть человек, с которым можешь без зазрения совести делиться абсолютно всем, включая любые мелочи и даже полнейшие глупости…

И, конечно, подобное общение получилось у меня с Виктором именно потому, что я не испытывала к нему никаких чувств, кроме дружеских.