Читаем Хмель-злодей полностью

Богдан задумчиво смотрел на Выговского. Конечно, Иван прав, можно использовать тот же приём, которым он разгромил ляхов под Зборовом.

Но сейчас уже другое время.

— Как обстановка в войске?

Выговский сразу поскучнел:

— Больных много, зараза какая-то ходит, уже двести шестьдесят возов с больными вывезли.

— Ну, вот, а ты предлагаешь выступать.

— Так стоим же без делу уже два месяца.

— Хан на подходе, с ним у нас в два раза больше войска будет.

— А ляхи в это время место себе получше выберут.

— Подождём, — Богдан пристукнул кулаком по столу, завершая разговор. Выговский вышел, а Хмельницкий поймал себя на том, что боится, впервые реально боится за свою жизнь, страх вошёл в его сердце, в его душу, и с этим уже ничего не поделать.

Только в середине июня татары появились ввиду польского лагеря под Берестечком.

Польский стан очень удачно укрепился на правом берегу Стыри, вдоль реки, имея в тылу за ней местечко Берестечко. Левый фланг поляков был надежно прикрыт излучиной Стыри и болотистой речушкой Пляшевой, впадавшей в нее возле деревни Пляшево.

Хмельницкий разбил свой лагерь напротив польского, имея на правом фланге и в тылу ту же Пляшевую, а также обширное болото.

Татары заняли место левее казацкого лагеря, в излучине речушки Сытеньки, притока Стыри. Таким образом, поляки обеспечили себе при необходимости возможность отступления за Стырь, а лагерь казаков с левой стороны был прикрыт татарской конницей, что не позволило бы королевским войскам ударить во фланг Хмельницкому.

Михаил вертелся в седле, оглядываясь и пытаясь рассмотреть тонкую женскую фигурку сквозь шлейф пыли, поднятый копытами лошадей.

Ехавший впереди отряда Давид натянул поводья, конь его остановился, пропуская всадников.

— Может быть, вернёшься? — обратился он к Михаилу, дождавшись, пока тот поравняется с ним.

— Ну, уж нет, отступать от задуманного не резон мне, сам эту дорогу выбрал.

— Тогда вперёд, такова уж доля женская — ждать.

Михаил с удивлением посмотрел на Давида, он всё никак не мог привыкнуть к тому, что большеглазый, бледнолицый юноша, которого он отпустил в кровавом Немирове три года назад, превратился в зрелого мужчину, опытного воина и командира.

В расположение польского стана прибыли к вечеру. Тысяча конников, которыми командовал Давид, непосредственно подчинялись князю Иеремии Вишневецкому и совместно с тяжёлой конной хоругвью князя составляли ударную силу поляков.

Кроме разлуки с Яной, Михаил переживал ещё одно, не дающее ему успокоения чувство. Он не мог раскрыть его Давиду, но оно неотвязно напоминало о себе, не отпуская ни на минуту. Он должен биться с казаками, с которыми почти два года делил тяжкую солдатскую долю. Теперь это враги, и их придётся убивать, а они будут убивать его. Михаил боялся даже думать о том, что среди них могут оказаться те, что были ему, как братья.

В течение первого дня ни одна из сторон активных боевых действий не начинала, лишь отдельные смельчаки из обоих лагерей вызывали друг друга на герц. На следующий день, обнаружив, что казаки еще не успели до конца оборудовать свой стан, король дал приказ атаковать их. Однако Хмельницкий ударил во фланг наступающим, отрезав их от основных польских сил. В жестоком бою полегло семь тысяч поляков, было захвачено двадцать восемь знамен, в том числе и знамя гетмана Потоцкого.

Конная хоругвь князя Иеремии Вишневецкого в этом бою не участвовала.

Тяжёлая ночь выдалась для гетмана Запорожского, никому он не мог доверить своих тайных мыслей, даже другу — Ивану Выговскому.

С одной стороны, надо королю услужить — а иначе, для какой цели он эту войну начинал? С другой — казаки. И так они на него давно косо смотрят.

И тут его острый и хитрый ум посетила идея. Он долго обдумывал её, прикидывал так и этак, потом позвал вестового.

— Кликни мне генерального есаула Гурского.

Вскоре перед Богданом предстал высокий, красивый шляхтич с надменным выражением лица.

— Сядай, друже.

Хмельницкий внимательно рассматривал сидящего перед ним человека. Гурский был полковником реестровых казаков, перешедших на сторону Хмельницкого. В отличие от остальных полковников, назначенных польским коронным гетманом, Гурский не был убит казаками, а присягнул Хмельницкому. Богдану нужен был такой человек из польских шляхтичей, он видел в нём сообщника по своим тайным мыслям и желаниям. Хмельницкий прекрасно знал, что Гурского, дабы привлечь на свою сторону, недавно нобилитовал король, т. е. присвоил ему польское дворянское звание. И он наверняка захочет показать себя достойным той чести, которой удостоился от Речи Посполитой.

— Завтра я не смогу командовать войском, хочу поручить это тебе. День ответственный, решающий, так что иди, готовься и думай.

И когда Гурский был уже в дверях, повторил:

— Думай, есаул, думай.

Не спалось в эту ночь и князю Вишневецкому. Сильный противник стоял перед ним, опытные, закалённые в боях воины. Как обеспечить коридор для прорыва его конницы?

День выдался пасмурный, июньское солнышко пряталось за тучи, обеспечивая погоду, подходящую для битвы.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже