Хмельницкий (Книга вторая)

Вопрос гетмана был неожиданным для полковника. Но не вопрос тревожил его. Гетман вдруг соскочил с коня, передал его джуре и пешком направился к дому староства, словно не хотел видеть ни полковников, ни джур. Загурский тоже соскочил с коня, обернулся, будто искал, кто бы мог ответить на вопрос рассердившегося гетмана. К полковнику подбежал молодой казак Пешта, который всегда исправно выполнял его поручения.

- Полковник Белоцерковского полка ищет хорошего писаря, пан полковник. Этот полк в два раза больше нашего... - почти шепотом говорил Пешта, помогая своему полковнику выпутаться из неприятного положения.

Полковник тут же нагнал гетмана:

- Ах, совсем у меня вылетело из головы, вашмость пан гетман. Белоцерковскому полку нужен хороший писарь. Полк действительно большой. Как раз для пана Хмельницкого. Да и... от чигиринской вольницы подальше... - изворачивался полковник, туманно намекая на что-то.

Гетман остановился, посмотрел на вспотевшего полковника. Но тут же повернулся и пошел к новому двухэтажному дому староства. Слишком пузатые колонны, потрескавшийся деревянный архитрав, особенно его украшения, вызвали улыбку у Конецпольского.

- Я са-ам поговорю об этом с паном Хме-ельницким! - уже более спокойно сказал он.

На крыльце гетман остановился и посмотрел на улицу. От реки и по спускающейся с холма улице, украшенной как в праздник, шли пешие казаки, миряне. Среди них показался и гонец коронного гетмана, старшина Скшетуский. Рядом с ним шел бородатый казак, который нес на полотенце хлеб-соль. За ним следовали конные и пешие челядинцы староства и казаки, охранявшие город и крепость.

14

Обед был простой, но гетман за время походной жизни привык к такой пище, даже любил ее. Для Конецпольского накрыли отдельный стол в покое на нижнем этаже, который своей задней стенкой упирался в глиняную гору. Угощал гетмана сам полковник чигиринских реестровых казаков Загурский.

После обеда гетман снова заторопился в путь. Уже на ходу напомнил Загурскому, чтобы бесперебойно снабжали провиантом гарнизон в Кодаке и каждую неделю меняли жолнерские постои у местных жителей.

Спускались сумерки, пустели улицы. Только на площади перед староством, где обедал Конецпольский, толпились казаки из свиты коронного гетмана.

Полковник надеялся, что гетман больше не вспомнит о писаре Хмельницком. А Конецпольский, выйдя во двор и поджидая джуру с конем, все-таки спросил:

- Па-ан Хмельницкий еще не при-ибыл?

- Да, вашмость, до сих пор его нет, - ответил Загурский.

- Посылали за-а ним? Верну-улся ли джура, что доложил? - настойчиво спрашивал гетман.

- Да, уважаемый... - запнулся полковник.

- Так посылали и-или не-ет, па-ан?.. - допытывался Конецпольский, еще больше заикаясь.

- Джура, вашмость... до сих пор...

- Не-е ве-ернулся! Пло-охие у вас джуры, пан Загурский! Выну-ужден буду прислать вам более исполнительных! Очевидно, мне надо было самому ра-аэобраться в писарских делах полка... Но е-если до-онесе-енне о пане Хмельницком действительно направили ко мне... Нех пан полковник позаботится о том, чтобы сле-едом за мно-ой приехал в Броды пан Хмельницкий... А сейчас по-о коням! - скомандовал и по-военному легко вскочил в седло. И в ту же минуту выехал со двора староства.

Конецпольский не заметил, как за воротами староства от свиты полковника отделился его джура Сидор Пешта и поскакал на взгорье, по дороге, ведущей в Субботов. Полковник только сейчас облегченно вздохнул: "Что дальше будет, увидим! А пока что встречу субботовского писаря с коронным оттянул на долгое время..." Загурский был уверен, что коронный гетман сразу же уедет на Инфляндскую войну, а со временем и совсем забудет о Хмельницком.

Над Чигирином уже сгущались сумерки, когда конный кортеж Конецпольского тронулся в путь. Небо было затянуто тучами, надвигалась темная, безлунная ночь, но гетман не обращал на это внимания. В его полной забот и хлопот военной жизни стирались грани между днем и ночью. Он лучше поспит днем, чем упустит ночь, чтобы скрыть свои переезды. У первого гетмана всегда неотложные, важные дела. У него первое кресло в сенате, каштелянство в Кракове! Ему некогда нежиться на мягких подушках! Тем более в казацких краях. Здесь не поспишь, и гетману в самом деле лучше ночью передвигаться по этим степным дорогам вдоль Днепра.

Только когда гетман подъезжал к реке Тясьмин, в небе появились светлые полосы, возвещавшие о восходе луны.

15

Во дворе хлопотали Ганна и Мелашка, снаряжая Богдана в дальнюю дорогу. Утро было особенное, - может, последнее теплое утро с первой холодной росой. Вот-вот роса превратится в утренние заморозки.

- Если думаешь взять с собой хлопцев с подменными лошадьми, то лучше бери кого-нибудь из казаков. Может быть, из полка попросил бы... советовала более опытная Мелашка.

- Упрошу Назруллу поехать со мной, - сказал Богдан, седлая своего любимого, черного, как воронье крыло, коня.

- Ведь только что приехал из похода... - сочувственно начала Ганна.

Но в это время на крыльце появился Назрулла. Он щурил глаза от яркого солнца, поднявшегося из-за Днепра.