Хо

Маленькая боль. Но она ничто перед красотой живописных перспектив, так благодатно раскрывшихся перед ней. Уже почти умершая мечта вновь превращалась в реальность. Ольга была счастлива. Забыв о Евгении, моментально выпавшем из её жизни и растворившемся в сумраке небытия, она летела навстречу к своей судьбе. Но мечта, казавшаяся такой реальной, на деле оказалась лишь иллюзией и обманом. Питер обманул её. Перебесившись и одумавшись, он помирился с женой, с которой так и не успел развестись и которая была от него беременна. Он прислал Ольге последнее письмо со своими извинениями. Но нужны ли ей были эти извинения? Он убил её. Одним письмом. Одним махом. Все мечты, все цели, все стремления. Всё рухнуло, развалившись в пыль. Всё остановилось. Для неё больше не было смысла жить.

Депрессия, апатия, тёплая ванна и прохладное лезвие из отцовской бритвы… Родители, крики, сломанный замок. Она так и не успела это сделать. Видимо, умереть тогда ей было не суждено.

Но прежняя жизнь Ольги безвозвратно закончилась. Началась новая. Ещё более серая, нудная и пустая. Институт. Новые друзья, у каждого из которых свои проблемы. Новые увлечения. Новые страсти. Она понимала, что эту жизнь надо серьёзно изменить, только вот не знала, как это сделать. Новые романы были скоротечными и скупыми. Лёгкость, с которой Ольга общалась с людьми, быстро подкупала парней. Она искала любви, а они ждали от неё секса. Она хотела поделиться с ними своей душой, а они вожделели лишь её тело. Для них она была лишь легко доступной девушкой, смазливой и желанной. Она же каждый раз надеялась на чудо. Но чуда не происходило.

Постоянная зависть точила её изнутри. Она беспричинно ощущала себя какой-то уродкой, и тайно завидовала другим девушкам. Несмотря на то, что она всегда всем говорила, что довольна собой, на самом деле она дико комплексовала по поводу своей фигуры и манер. Она стремилась к совершенству, но это была недостижимая черта. Слишком недостижимая. Так и приходилось жить изо дня в день, из года в год. Скрывая рисованным легкомыслием и постоянным наигранным весельем свою боль и тоску.

Затем появился Сергей. Мягкий, добрый, слегка притуплённый детина, недавно справивший своё двадцатипятилетие. Он понравился ей хотя бы потому, что обижал её не так часто как все остальные. Только что отслуживший в армии, крепкий, отлично слаженный. Он не был идеалом, но он был лучше, чем все остальные, окружавшие её. Да, она гораздо умнее его, но ему на это совершенно наплевать. Порою ей становилось грустно от того, что зачастую им было не о чем с ним поговорить, так как он попросту не понимал многих её слов. Сергей — обычный парень. Сильный, страстный, надёжный, но чрезвычайно примитивный. И Ольга смирилась с этим. Наверное, ей надоело метаться в поисках своей судьбы. Но она прекрасно понимала, что рано или поздно им всё равно придётся расстаться, когда он ей окончательно надоест. Поэтому, на все его намёки о том, чтобы связать свою жизнь с ним, она отвечала категорическим отказом и словами, что она «пока не готова к этому». И так по сей день. Никакой определённости. А зачем ей эта определённость?

Ведь всё хорошо. Сергей получил премию, присовокупил её к своим накоплениям, и они поехали в Адлер — к Чёрному морю. Долгожданная поездка. В Адлере у Серёги живут друзья. Все, в общем-то, неплохие ребята. Хороший коллектив, ласковое море, тёплая погода. Что ещё нужно для счастья? Но Ольге почему-то всё равно было невесело. Что-то продолжало её тревожить. Даже такое событие как день рождения Владимира — приятеля Сергея, которое он решил отметить на собственной яхте в кругу своих в доску ребят, она восприняла с некоторой досадой, как обязаловку. Она пошла на это только ради Сергея. Ведь она представляла «его девушку» в этой весёлой компании. Он на неё рассчитывал. И ей не хотелось его подводить, хотя отправляться в это плаванье ей не хотелось ещё больше…

Странно. А вчера не было даже и малейшего намёка на туман. Девушка подошла к борту, присела на корточки перед низеньким поручнем и, опустив голову, стала смотреть на тёмную воду. «Гортензия» лежала в дрейфе и, казалось, стояла на месте, лишь немного покачиваясь на зыбкой морской глади. Туман обволакивал её так плотно, что находясь на носу яхты, кормы её уже абсолютно не было видно. Также скрывалась в туманной пелене верхушка длинной мачты.