Хобби (СИ)

- Ну, хватит меня бояться, - протягиваю руку, вплетая в тёмные волосы. – У тебя в руке нож, если бы ты ел, заметил бы, что он настоящий и режет, - мягко улыбаясь, чуть оттягивая его голову назад. – У меня действительно к тебе деловое предложение. Не стоит так беспокоиться за свою, - жалкую, - жизнь. – Глядит на меня во все свои колючие, смелые и одновременно наполненные ледяной решимостью, вперемешку со страхом, тёмно-синие глазищи. Не верит. – Ешь. Если что захочешь – холодильник в твоём распоряжении. На столе фрукты, - поднимаюсь, многозначительно шарю в карманах домашних брюк. – Вот, - показываю ключи, кладу на стол перед ним. – Не захочешь выслушать, возьмёшь ключи, запрёшь с той стороны, отдашь при выходе консьержу. Захочешь полюбопытствовать – я в конце главного коридора направо. Но, - ловлю удивлённый взгляд, - твоё любопытство уместно только сегодня. Завтра ему места не будет.

Придёт.

Сопит в дверном проёме.

- Предположим, я заинтересован, - вряд ли ты желал, чтобы твой голос дрогнул. Сглатываешь то ли от любопытства, то ли от массы эмоций за один лишь вечер, которой толком ещё не начался, но и не закончился.

Оборачиваюсь, киваю на кресло напротив. Человек с деревянным спокойствием опускается в указанное место, не сводя с меня глаз.

- Это какая-то работа? Что-то, связанное с наркотиками? – терпеливо выслушиваю догадки. Одна сказочнее другой. – Или транспортировка органов? Вам нужен свой человек на чёрном рынке? – черты лица заострились серьёзностью, взгляд перестал метаться, сосредоточившись на мне.

- Всё намного проще, - снисходительно улыбаюсь уголком губ. – Мне нужен свой Человек, - смотрю в глаза. – Здесь и сейчас, - склоняю голову на бок, многозначительно приподняв бровь. – Я хорошо заплачу.

Лицо не сразу приобретает эмоцию оскорблённого гнева. Сперва Человек силится понять, сдвинув брови, отчего на молодом лице в районе лба появляются несвойственные возрасту морщины мыслей. Поискав ответ под ногами, на полу, видимо его находит. Ноздри раздуваются, резко вскидывает голову, с отвращением и неверием смотря на меня. Судя по выражению глаз, лучше бы я грозился его убить, чем трахнуть.

- Да ах ты…

Легко выставляю ладонь вперёд, запирая оскорбление в глотке.

- В твоём возрасте не свойственно думать, понимаю. Но ты попытайся.

Скрещивает руки на груди, вжимаясь в кресло. Подтягивает колени к подбородку. Это выглядит настолько восхитительно, что я позволяю себе уговоры:

- Ты же не хочешь подохнуть с голоду, - усмехаюсь. Зверёк дёргается как от пощёчины. Глаза темнеют от гнева и обиды, смотрит из-под бровей. – Брат не видит тебя совсем. Что такое мать и отец не знает, что такое брат - тоже. Думаешь, что заботишься о нём, но все его мысли никогда с тобой не были и не будут озвучены. Да, он понимает, что ты из кожи вон лезешь, и не позволяет себе мечтать о большем. Что ты хочешь, человек? Хочешь, чтобы он вырос таким же, как и ты?

- Нет! – вовремя, иначе мальчишка захлебнётся в горечи правды. Прости, человек, но ты сейчас мне нужен любым способом. Замолкаю. – Нет… только не таким, как я. Он выучится. Поступит в колледж или институт, заведёт семью, - торопливо, глухо. Звучит как оправдание. Он и сам это слышит, вздыхает.

- Триста евро за ночь. Можешь приходить, когда захочешь, если сейчас останешься здесь. Плата всегда одинаковая.

Сквозь призму приглушенного света его лицо изображает колебания, боль, отрешённость. Тонкие руки плотно обхватывают колени, как будто они спасательный круг, комната – море, где я – акула. Кусает и так искусанные губы. Задерживаюсь на них взглядом. Тоже хочу.

- Почему я? Вы могли бы просто снять шлюху, - зло, и снова ненависть во взгляде.

- Ты есть шлюха, - мягко. Сажусь на ручку кресла, смотря в беснующиеся глаза. – Мне не нравятся люди, которых уже кто-то касался. Те, кто торгуют собой на улицах и в подвалах, блюдут политику почасового секса, обменяв душу на способ зарабатывать деньги телом. Мне не нравятся пустые оболочки и актёрские игры в постели, - протягиваю руку, касаясь ровной кожи лица, бледной, как луна, гладкой, словно её полировали, провожу большим пальцем под линией нижнего века. – Не люблю фальшивок, пусть искусных, продажных, горячих, стонущих, но низких, грязных, пользованных. Меня интересуют настоящие, чувственные, живые, - не дёргается, внимательно смотрит на меня. – Шлюхи бывают разные.

Скольжу пальцами к губам, немного погодя, наклоняюсь, захватывая их в поцелуй. Кусаю, оттягиваю нижнюю, как и хотел. Вот так. Сминаю безответный рот, мягко, пробуя. Вкусный Человек. Обвожу кончиком языка контур губ, от одного уголка до другого, приоткрываю его рот, залезаю внутрь. Выдыхает, хватаясь за моё плечо пальцами. Склоняю голову на бок, обводя его язык своим. Мальчишка неумело шевелит губами, отвечая на поцелуй. Мягко целую в уголок губ, притягиваю к себе за талию. Цепляется за шею, уткнувшись в неё носом. Сердце заходится под грудной клеткой, вбивается в мою грудь. Испугался, что понравилось?