Хобби (СИ)

Шок от коктейля оргазма, боли, чужого тела отступает, уступая место боли в заднице и страху. Притворяется мёртвым.

Облокачиваюсь на локоть между его головой и плечом, глажу тыльной стороной ладони по щеке. Открывает глаза, какое-то время смотрит в противоположную от меня сторону, после чего медленно поворачивает голову. Привет. Думаешь, немедленно вышвырну за дверь? Думаешь. Даже не спрашиваешь. Как будто это написано у меня на лбу.

- Спать, - убираю со лба тёмную прядь, заваливаюсь набок, сгребая мальчишку в охапку. Чтобы не было так мерзко и унизительно.

Я нежен?

Наверное.

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

***

Утро дышит в шею. Уметь просыпаться без будильника – навык королей. Я - король.

Кусаю за щеку. Посильнее. Просыпайся, спящая шлюха. Пора вставать. Зверёк дёргается, открывая глаза, моргает, с удивлением понимая, что это всё ему не приснилось.

Да, тебя трахнули.

Деньги на столе.

- Через сорок минут мы должны выдвинуться. Ещё один душ от кухни справа. Что поесть – в холодильнике.

Вода смывает вчерашний результат охоты, чужие колючки, замывает засосы, проникая в мелкие трещинки от зубов на коже, уносит в слив жажду, удовлетворённое желание, остатки спермы на теле.

Человек выглядит повзрослевшим и чистым. Усмехаюсь. Молча завтракаем. Молча выходим из квартиры.

Открываю дверцу, прошедшему мимо мальчишке: - Садись.

Оборачивается, удивлённо приподняв брови: - Разве я не должен…, - растеряно. - …Сам… ну…

- Давай живее, - киваю ещё раз. Не вчерашняя ситуация, чтобы я позволял себе уговоры.

Опускает взгляд, залезает рядом с водительским сидением.

Выезжаем на трассу. Отчаяние топит машину, словно мы упали в пучину пессимистичной эмоции. Гордость тухнет внутри него, умирающая совесть и честь водят хоровод вокруг трупа, загибаясь с каждым кругом.

Подъезжаю к поношенной временем пятиэтажке. Третий подъезд. Обшарпанная дверь.

Отстёгиваю ремень, поворачиваюсь к человеку.

- Мой номер в твоём телефоне. Захочешь увидеться – дай знать. – Теперь проваливай. Спектакль душевного самоистязания не ближе километра от меня.

========== вторая часть ==========

Кто бы мог подумать о подобном времяпровождении мужчины-люкс? Сидеть в машине-люкс, где за внутренним контуром комфортабельного вместилища находится ад нищеты, разбитых фонарей, домов, людей. Счастливая улыбка мальчишки за лобовым стеклом не в силах дать даже искру света, чтобы разогнать миллиметр тьмы. Ребёнок скрывается из поля зрения, храня в себе радость.

Поднимаю глаза к окнам, нахожу Человека, стеклянным взглядом упирающегося в спину давно скрывшегося из вида.

Больше не приходил. Почти три недели. Работу курьера не бросил. Чёрт знает, что в голове у сломленных творится. Брата отправил на курсы актерского мастерства, малой, кстати, смышлёный - прилежно учится, талантливый, не мёртвый. В отличие от старшего. Люблю таких. Наверное, я жуткий извращенец, раз тянет поиметь мёртвую душу в мёртвом телом. Пусть так. Это не самое страшное из моих грехопадений.

Полированная машина бросается в глаза всем, кроме колючего. Зверёк на автомате опускает голову вниз, я ловлю жест борьбы совести с чувством долга.

Кстати, чувство долга у мальчишки такое же извращенное, как и я. Изначально, не имея примера социума и отношений внутри разных межличностных групп, все «родственные» чувства к брату дико гипертрофированы. Мутировавшее незнание породило любопытную для вивисекции форму отношений между двумя братьями, где ведущий восполняет и восполняется за счёт установок, не имеющих права на существования в обществе вне стен детского дома. Такая тонкая грань между видами отношений братьев, друзей, любовников отсутствует. Колючий смотрит на него, чуть ли не молится. Это не выглядит грязно и развратно. Это преклонение естественно для них обоих, настолько прочно, нерушимо, что понимаю – мёртвый может жить только из желания ДЛЯ.

Человек касается его шеи. Губами. Носом. Руками. Прячется в изгибе. Наркоман дотянулся до любимого мака, жадно вдыхая его аромат. Не боясь ни чужих носов, ни рук, не боясь, что кто-то может вдохнуть его цветок. Богов не ревнуют.

Тонкие руки вокруг шеи, к себе. Словно годы не виделись, а не часы. Кажется, это называется человеческое тепло. Сквозь грязный камень, развороченное дерево внешней стороны окна, через полувековое стекло наблюдаю, как двое находят в друг друге причину дышать.

Я не устаю пригонять к окраине ада машину из его центрального пекла, чтобы увидеть смену времён года, где вместо осени бесконечно тянущееся ожидание, вместо зимы – клокочущая ненависть и внутренние диалоги Человека с большей частью монстра внутри себя; на смену приходящая весна, отогревающая в объятиях страхи и упрёки, дарующая комнатное солнце одной улыбкой, где летом оно становится ярче и теплее, касаясь руками спины, волос, рук губами.

Мак цветёт в полную силу, заставляя одурманенного безумно наслаждаться лучшими мгновениями даров цветущего.

***

Почти пять недель.

Снова льёт дождь, погода выстраивает между нами стены ливня. Та же остановка, коробка, статуэтка. Отсутствие зонта.