Хоббит, или Туда и Обратно

— Еще бы — в нашей местности! Мы тихий скромный народ, и нам не нужны приключения. Они такие неприятные, тревожные и неудобные! Из–за них опаздываешь на обед! Не понимаю, что в них находят, — сказал мистер Бэггинс, сунул большой палец за подтяжку и выпустил новое дымовое кольцо ещё больше. Потом взял письма, пришедшие с утренней почтой. и начал читать, делая вид, что больше не замечает старика. Бильбо решил. что стерик ему не нравится, и захотел. чтобы тот ушел. Но старик не пошевелился. Он молча стоял, опираясь на посох и глядя на хоббита, пока Бильбо не почувствовал себя не ловко и даже слегка рассердился.

— Доброе утро! — сказал он наконец. — Нам здесь не нужны приключения, нет, спасибо! Можете попробовать за Холмом или даже за Водой. — Этим он хотел сказать, что разговор окончен.

— Для много же ты используешь «Доброе утро»! — ответил Гэндальф. — На этот раз оно означает, что ты хочешь от меня избавится и что не будет ничего хорошего, пока я не уйду.

— Вовсе нет, вовсе нет, мой дорогой сэр. Позвольте, я, кажется, не знаю вашего имени?

— Да, да, мой дорогой сэр! А я как раз твое имя знаю, мистер Бильбо Бэггинс. да и ты мое имя знаешь, хотя не помнишь. что это имя принадлежит мне. Я Гэндальф, а Гэндальф — это я. Подумать только, сын Белладонны тук говорит мне доброе утро. как будто я продаю у его дверей пуговицы!

— Гэндальф, Гэндальф! Боже милостивый! Неужели тот бродячий колдун, что подарил Старому Туку пару волшебных бриллиантовых запонок, которые сами застегивались без приказа? Тот самый. что рассказывал на вечеринках такие удивительные истории о драконах, и гоблинах, и великанах, и об освобождении принцесс, и о неожиданном счастье сыновей вдов? Тот самый, что делал такие великолепные фейерверки? Я их помню! Старый Тук устраивал их в канун Иванова дня! Восхитительно! Они вырастали как огненные лилии, и львиный зов, и ракитник и весь вечер висели в сумерках! — Вы, наверно, уже заметили, что мистер Бэггинс совсем не такой прозаичный, каким хотел себя считать, а так же что он очень любит цветы. — Тот самый Гэндальф, из–за которого множество спокойных парней уходили в Синеву за безумными приключениями : все что угодно — от карабканья на деревья до попытки пробраться зайцем на корабля, который плывет на Ту Сторону? Боже ты мой, жизнь была такой интер… я хочу сказать, что когда–то вы очень тревожили нашу тихую жизнь. Прошу прощения, но я не знал, что вы все ещё занимаетесь делами.

— А чем ещё заниматься? — спросил колдун. — Но все равно я рад, что ты кое–что обо мне ещё помнишь. То, похоже. с удовольствием вспомнишь мои фейерверки, так что не все потеряно. Ради твоего деда Старого Тука и ради бедной Белладонны я дам тебе то, то о чем ты просишь.

— Прошу прощения, но я ни о чем не просил!

— Нет, просил! И даже дважды! Мое прощение. Даю его тебе. Больше того, я зайду так далеко, что отправлю тебя за приключениями. Мне это забавно, а тебе полезно — и, весьма вероятно, ещё и выгодно, если, ты конечно, ты их переживешь.

— Простите! Мне не нужны никакие приключения, спасибо. Не сегодня. Доброе утро! Но заходите на чай–в любое время! Почему бы вам не зайти завтра? Приходите завтра! До свидания! — С этими словами хоббит повернулся, нырнул в свою круглую зеленую дверь и закрыл её быстро, как только посмел, чтобы не показаться грубым. В конце концов колдуны–это колдуны.

— Чего ради я его пригласил на чай? — Спросил он самого себя, оправившись в кладовую. Бильбо только что позавтракал, но решил, что несколько кусочков торта или печенья и глоток чая полезны для него после пережитого испуга.

А Гэндальф тем временем стоял у двери и смеялся, долго, но не громко. Немного погодя он подошел и концом своего посоха нацарапал на прекрасной зеленой входной двери хоббита какой–то странный знак. И ушел как раз в тот момент, когда Бильбо приканчивал второй кусок торта и думал, что благополучно избежал приключений.

На следующей день он почти забыл о Гэндальфе. Он вообще не очень хорошо запоминал события, если только не записывал в своем расписании. Что–то вроде: Гэндальф, чай в среду. Вчера он для этого был слишком взволнован.

Но как раз перед тем, как пить чай, кто–то громко позвонил в дверной звонок, и тут Бильбо вспомнил! Он бегом отправился на кухню, поставил на огонь чайник, поставил на стол ещё одну чашку и блюдце, добавил два кусочка печенья и побежал к двери.

— Простите, что заставил ждать вас! — собирался он сказать, но тут увидел, что это вовсе Гэндальф. На пороге стоял гном с синей бородой, заткнутой за золотой пояс, и глаза его из–под темного–зеленого капюшона горели очень ярко .Как только дверь приоткрылась, гном протиснулся в нее, как будто его ожидают.

Он повесил свой плащ с капюшоном на ближайший колышек и с низким поклоном произнес: — Двалин, к вашим услугам!