Хоббит, или Туда и Обратно

— Теперь пора заняться музыкой! — сказал Торин. — Принесите инструменты!

Кили и Фили бросились к своим мешкам и извлекли из них маленькие скрипки; Дори, Нории и Ори откуда–то из–под плащей достали флейты; Бомбур принес из коридора барабан; Бифур и Бофур тоже вышли и вернулись с кларнетами, которые оставили среди посохов. Двалин и Балин сказали: — Простите, я оставил свою на пороге!

— Прихватите с собой и мою, — сказал Торин. Они вернулись с виолами с себя размером и с арфой Торина, закутанной в зеленую ткань. Это была прекрасная позолоченная арфа, и как только Торин коснулся её струн, сразу зазвучала музыка, такая неожиданная и сладкая, что Бильбо обо всем позабыл, его унесло в темные земли под незнакомыми лунами, далеко за воду и очень далеко от хоббичьей норы под Холмом.

Тьма вошла в комнату из маленького окна которое выходила на склон Холма; замигал огонь в камине — все ещё стоял апрель, — а они продолжали играть, и тень от бороды Гэндальфа раскачивались на стене.

Тьма заполнила все комнаты, огонь погас, тени смешались, а они все продолжали играть. И вдруг вначале один, потом другой запели; играя они пели низкими голосами песни, которые гному поют глубоко под землей, в своих древних жилищах; и вот кусочек их песни, если её можно представить себе без музыки.

Далеко за холодные туманные горы
В глубокие подземелья и древние пещеры
Должны мы уйти до начала дня,
Чтобы искать светлое зачарованное золото.

Гномы былого произносили могучие заклинания,

А молоты стучали, как звонкие колокола,
В глубоких подземельях, где спят обитатели тьмы,
В пустотах под горами.

Для древних королей и эльфийских лордов

Множество сверкающих золотых сокровищ
Делали и выковывали они, и ловили свет,
Чтобы спрятать его в рукояти меча.

На серебристых ожерельях они высекали

Расцветающие звезды, на короны подвешивали
Драконье пламя, изогнутой проволоке
Смешивали огонь луны и солнца

Далеко за холодные туманные горы

В глубокие подземелья и древние пещеры
Должны мы уйти до начала дня,
Чтобы потребовать наше давно забытое золото.

Кубки они выковывали для себя

И золотые арфы; теперь они лежат там,
Где не был ни один человек, и много песен
Было спето, не слышанных ни людьми, ни эльфами.

Сосны шумели на вершинах,

Ветры стонали ночью.
Огонь покраснел, пламя распространялось,
Деревья вспыхивали, как факелы.

Колокола звонили в долине,

И люди поднимали побледневшие лица;
Гнев дракона, свирепей огня,
Упал на их башни и хрупкие дома.

Гора дымилась под луной;

Гномы услышали поступь судьбы.
Они бежали из своих залов, бежали от смерти,
Которая была у них под ногами, под луной.

Далеко за туманные мрачные горы,

В глубокие темницы и тусклые пещеры
Должны мы уйти до рассвета дня,
Чтобы отобрать у дракона наши сокровища и золото!

И в их песне хоббит ощутил любовь к прекрасным вещам, сделанным искусными руками и волшебством, почувствовал яростную и ревнивую любовь, желание, живущее в сердцах гномов. И тут в душе его проснулось что–то от Тука, и он захотел пойти и увидеть большие горы, и услышать шелест сосен и шум воды в водопадах, и исследовать пещеры, и носить не посох а крепкий меч. Бильбо посмотрел в окно. На темном небе над деревьями видны были звезды. Он думал о драгоценностях гномов, сверкающих в темных пещерах. Неожиданно в лесу за водой вспыхнуло пламя — наверно кто–то разжег костер, и Бильбо представил себе, как дракон опускается на его мирный Холм и поджигает его. Он вздрогнул и очень быстро снова стал просто мистером Бильбо Бэггинсом из Бэг–Энда, что под Холмом.