Хоббит. Путешествие по книге

It left the world and took its flight

over the wide seas of the night.

The moon set sail upon the gale,

and stars were fanned to leaping light.

Он покинул мир и полетел / над обширными морями ночи. / Луна подставила парус шквалу, / и звезды, раздуваемые ветром, ярко мерцали.

В конце песни ветер взмывает в небеса и не просто летит, но и исполняет важную, основополагающую роль. Тот же ветер, который бушевал на пути похода гномов к Одинокой Горе, теперь сносит луну с привычного маршрута в ночном небе и раздувает звездный свет. Ветер, о котором поют гномы, который и раньше превосходил самые внушительные земные объекты и препятствия, – на самом деле горний ветер, который возжигает звезды и управляет ходом небесных тел. Остается неясным, насколько сами гномы осознают теологический смысл своей песни. Безусловно, образ ветра, раздувающего звезды до «яркого мерцания» подобно тому, как воздух из мехов раздувает пламя горна, – образ весьма характерный для гномов. Возможно, гномы видят свое возвращение в Одинокую Гору как труд мастера по сотворению порядка во вселенной и истории, но наверняка этого не скажешь [28] . Однако песня явно призвана подтолкнуть читателя к тому, чтобы придать путешествию Бильбо и гномов более широкое толкование, – к чему уже ранее призывала история о том, как гномы по злосчастной случайности взяли слишком далеко к северу и тем самым спасли жизни лесорубов. Безусловно, поход к Одинокой Горе ничуть не будет схож с неудержимым, не требующим усилий полетом могучего ветра из песни, но все же нам предлагается рассматривать этот поход как часть некоей более значительной истории, одну-единственную нить в ткани необъятного гобелена, который представляет собой история Среднеземья.

8. Муха с жалом. Пауки и мухи

Черный Лес. Темнота и магия

В начале восьмой главы гномы и Бильбо стоят на западной окраине Черного Леса. Это зловещее название встречалось в книге уже неоднократно. Оно есть на карте Трора, а в конце книги читатель вместе с Бильбо узнаёт, что южная часть Черного Леса принадлежала Некроманту, который некогда изловил и замучил отца Торина. Да и Беорн говорит о Черном Лесе с неприкрытой тревогой, предостерегая гномов, что там все живые существа – «дикие, свирепые и необузданные». Надобно помнить, что так говорит не кто-нибудь, а Беорн, – и уж если по его меркам обитатели Черного Леса «дики» и «необузданны», то гномы и Бильбо совершенно правы, полагая, что переход через Черный Лес – «самая опасная часть путешествия».

Несмотря на эти страхи, на путников не набрасываются с ходу немыслимые чудовища. День за днем, холодея от страха и недобрых предчувствий, идут гномы с Бильбо по мрачному густому лесу и на каждом шагу встречают пугающие приметы того, что зловещие местные обитатели не оставляют их своим вниманием. Бильбо слышит в окрестностях тропы «странные звуки» – «шорох, возня, шныряние и ворчание… в подлеске, в плотных слоях сухих листьев», однако не может разглядеть, кто именно издает эти звуки. По ночам Бильбо и гномов со всех сторон сверлят неприятным взглядом неведомые существа с горящими глазами; всю ночь «пары глаз – желтые, красные, зеленые» – таращатся на путников, они то исчезают, то появляются снова. Бильбо самыми неприятными показались «отвратительные, бледные, выпуклые глаза» – как у насекомых, думает он, «только что-то чересчур большие». На отряд никто не нападает, однако Бильбо и гномы постоянно чувствуют себя в опасности и ни днем, когда идут по тропе, ни ночью, когда чутко дремлют на привале, не знают покоя в «сплошной, наводящей жуть тьме» Черного Леса.

Тьма – наиглавнейшая черта этого леса, о чем красноречиво говорит его название. Черный Лес абсолютно, подавляюще темен. По ночам здесь «тьма становилась непроглядной, и это не преувеличение – они действительно ничего не видели». Кажется, что тени Черного Леса лежат даже на обитающих там живых существах: все мотыльки, летучие мыши и белки, которых видят путники, либо темно-серого, либо черного цвета. Всепроникающая тьма Черного Леса придает зловещий, почти угрожающий вид даже таким невинным и безвредным творениям, как мотыльки.