Хочешь попасть в сказку? (СИ)

— Отдай, отдай! Так нечестно! — крикнула Ада со слезами и попыталась вырвать у него покрывало, но Стенолаз ловко вскарабкался наверх. Там, держась на одной лапе, двумя свободными он стал распускать сетку и перематывать в клубок. Четвёртой лапой придерживал покрывало. Как ни прыгала Ада, ухватиться за краешек не могла. Оно уменьшалось на глазах, превращаясь в клубок ниток — чёрных, серых, бурых. Несколько недель Ада вязала эту огромную сетку, подбирая цвета из того, что имелось, а теперь весь её труд выбрасывали на помойку. Она села и заплакала.

— Нечего мне тут характер показывать, — проворчал Стенолаз. — Послушанию тебе ещё учиться и учиться. Нельзя привязываться к плодам своей деятельности, сказал мудрый человек.

— Дурак это сказал! — крикнула Ада.

— Ай, какая невоспитанная девочка. За дело ты к нам попала, за дело. Мне про тебя мно-огое рассказывали! — ехидно пропел Стенолаз. — И как старшим грубила, и как матери сцены устраивала. Но тут под твою дудку никто плясать не будет. Здесь тебе не дом. Пока не научишься послушанию да прилежанию, матери тебе не видать. Пускай отдохнёт от такой психованной дочки. Небось ещё нам спасибо скажет, что занялись твоим воспитанием.

Клубок в его лапах был уже с футбольный мяч, а покрывало стремительно уменьшалось.

— Дураки вы тут все! — кричала Ада, размазывая слёзы. — Все дураки: и кукла, и заяц, и девчонка, и кухарка, и вы, и эта бабка, которая меня сюда заманила. И владыка ваш дурак!

Это была не истерика, а что-то совершенно другое, чего Ада раньше никогда не испытывала. В ссорах с мамой она обычно упрямилась, показывая характер, но сейчас чувствовала, что на самом деле права, и это придавало ей уверенности. Когда она обозвала владыку, то думала, что Стенолаз рассердится и ударит её, но не боялась наказания.

Однако он повёл себя странно — не рассердился, а расхохотался так, словно услышал самую весёлую в своей жизни шутку. Ада замолчала, сбитая с толку. Стенолаз не спеша смотал все нитки, спустился и торжественно вручил Аде внушительный клубок со словами:

— Надеюсь, вторая попытка будет удачнее, — и вразвалочку вышел.

Ада бросила клубок на тряпки и с силой пнула его.

Стенолаз не появился ни сегодня, ни назавтра. Ада бездельничала, пила воду с хлопьями, валялась на груде тряпья, рисовала пальцем на стене, примеряла выуженные из кучи поношенные одёжки. К концу второго дня ей стало не по себе.

— Стенола-аз! — жалобно позвала она.

Тот не заставил себя ждать.

— Ты достаточно отдохнула? — сурово спросил он, появляясь из стены. — Тогда принимайся за работу. И горе тебе, если во второй раз покрывало получится опять кривое.

Ада стиснула зубы, откопала в тряпье злополучный клубок и хотела засесть за вязание, как вдруг обнаружила, что потеряла крючок. Стенолаз всё понял по её растерянному виду.

— Ты безответственная девочка, — скорбно вздохнул он и выхватил из воздуха новый крючок, но не белый, а серый. — Следующий крючок будет чёрным, — зловеще предупредил Стенолаз. — Он будет жечь руки. Не советую тебе снова терять инструменты… Где благодарность?

— Спасибо, — процедила девочка, обмотала нитку вокруг пальца и сделала первую петлю.

Через месяц было готово новое покрывало. Ада с замиранием ждала, что скажет Стенолаз: вдруг снова раскритикует её работу и всё распустит?

— Неважно, неважно, — прошамкал тот, теребя трёхпалыми лапами вязаную сетку, и Ада сжалась в мучительном ожидании. — Но уже гораздо лучше. Думаю, это сгодится на роль тряпки для мытья пола, — подытожил он и рванул покрывало. Ада взвизгнула. — Опять за своё? Уж лучше помалкивай, бездельница, — и он разорвал каждую часть ещё надвое. — Считай, что ты связала восемь поломойных тряпок.

— Я покрывало вязала, — обиженно шмыгнула носом Ада.

— А получились поломойные тряпки. — Он сложил куски покрывала в ровную стопку и велел: — А теперь собери все чёрные мотки и приступай к вязанию паутины. Будем считать, что ты уже готова к этой задаче. Я нарисую для тебя схему.

Он поднял лапу. Один из трёх пальцев вспыхнул, погас и превратился в уголь; Стенолаз подполз к стене и начертил грубый рисунок паутины, возле каждой палочки ставя цифру. Цифры означали количество петель.

— Разберёшься, надеюсь?

Ада кивнула.

— Вот и начинай. Чем быстрее закончишь, тем быстрее вернёшься домой, чтобы снова мучить свою мать истериками. А я пойду посплю. Два месяца, почитай, не спал из-за тебя, — он зевнул. — Скажу другим слугам, чтобы присматривали за тобой. Есть вопросы? Только про мать не спрашивай.

— Есть, — сказала Ада. — Вот вы сказали: другим слугам. Значит, вы тут слуга? И та кукла, и кухарка, и заяц, и девчонка — они такие же слуги? Но ведь и я тоже слуга! Тогда почему вы все мне приказываете, если мы одинаковые?

— А вот тут ты ошиблась, — сухо сказал Стенолаз. — Мы не одинаковые. Мы — слуги. А ты — раб. До слуги дослужиться нужно, а это, поверь, тяжкий труд. Ты со твоей ленью и нетерпеливостью можешь на это даже не рассчитывать. Разбуди меня, когда довяжешь паутину, — и он уковылял.

Ада посмотрела ему вслед, вздохнула и подняла моток чёрной пряжи.