«Хочется взять все замечательное, что в силах воспринять, и хранить его...»: Письма Э.М. Райса В.Ф. Маркову (1955-1978)

Скобка — вот еще книжка, которую непременно следовало бы сфотокопировать. По редким дошедшим до меня отрывкам, она изумительна — единственное хорошее, что написал Зенкевич.

Г) Что-то кто-то когда-то напечатал, что лучший из нынешних советских поэтов — Кирсанов (в советской печати или в книжке?). Если случайно Вы это отметили, то, пожалуйста, сообщите.

Есть еще немало такого же рода вопросов. Но не хочу злоупотреблять Вашей любезностью. Если бы Вы мне ответили хоть на эти, то и то было бы Вам большое спасибо…

Д) Да, еще один. Вы ведь специалист по Хлебникову, или никто другой. В одном из ранних изданий «От двух до пяти» Чуковский, кажется, нашел, что Хлебников дал ему идею этой книжки[191]. Ни одного такого издания этой книжки в Париже нет. Так что, если можете, попрошу Вас сообщить мне год издания и которое оно (первое, второе, пятое, что ли?), страницу, где об этом сказано, а еще лучше и текст его.

Не обессудьте, что морочу Вам голову нудным педантизмом. Такова жизнь. Моя жена не без яда назвала его «администрацией в литературе». Но что поделаешь. Университетские зубры ничего в литературе, кроме административной волокиты, не понимают. Заранее Вас благодарю.

Сердечный привет Лидии Ивановне и наилучшие пожелания Вам обоим на наступивший 1966 год. Жена просит Вам кланяться.

Искренне Вам преданный Э. Райс

Е. RAIS 3 rue des Ecoles Paris 5е

29

Париж 28-II <1966 г.>

Дорогой Владимир Федорович.

Поскольку гора не идет к Магомету, я решил, на всякий случай, без Вашего одобрения или не одобрения изготовить и выслать Вам ксерографический снимок со страниц, занятых одностишиями Пиллата, в составе сборника его избранных сочинений — единственного, который мне удалось получить. В Париже этих стихов нет.

В книжке около 500 страниц, так что всю ее снимать не имело смысла, да и было бы не по карману. Я и заснял только могущие Вас заинтересовать 6 страниц с заглавным листом, для того чтобы могли цитировать.

На самом деле у него одностиший раза в 3 больше. Но многие из лучших сюда вошли.

Единственный в Париже человек, у которого полный сборник одностиший есть, Basil Munteanu, автор замечательной «Panorama de la litterature roumaine» (существует и английское издание) — которую и Вам всячески рекомендую.

Но как человек он оказался свиньей, как, впрочем, мне уже говорили и как я, кажись, Вам писал: на 2 моих письма он не ответил, а когда я раздобыл его телефон, то после долгих расспросов, кто мне его телефонный номер сообщил (а я должен был обещать этого человека не выдавать), заявил, что сейчас занят и чтобы я ему позвонил в другой раз.

С тех пор прошло месяца 2–3, но я ему больше не звонил, потому что понимаю, что с ним все равно каши не сваришь. Он из таковских.

Так что пока высылаю Вам эти 6 страничек. Авось пригодятся. Буду искать дальше. Авось, в конце концов, удастся поймать Лошака.

Теперь другое: С.Ю. Прегель получила из Москвы письмо от какого-то юноши[192], по ее словам, будто из вольнодумных, который пишет диссертацию о Хлебникове и просил ее сообщить ему имеющиеся на его счет за границей материалы. Она обратилась ко мне. Я подумал о Вас и предложил ей к Вам обратиться, благо она с Вами знакома. Но она почему-то замялась и попросила меня спросить Вашего разрешения, чтобы сообщить московскому юноше Ваш калифорнийский адрес.

Она Ваш адрес имеет, но, по-видимому из деликатности, не хочет его сообщать без Вашего на то согласия. И я на Вас никакого давления в этом вопросе оказывать не хочу — поступите, как сочтете удобным, хотя я и не вижу никаких оснований для отказа московскому радетелю Хлебникова. Лично мне думается, что самый выбор такого сюжета там — уже требует некоторого мужества. А если бы диссертация удалась — это было бы и успехом свободы в России вообще.

Ваше решение — лучше сообщите мне, раз уже С.Ю. Прегель не решилась прямо обратиться к Вам.

Наконец — какие новости у Вас с фотокопиями? С «Форель пробивает лед» Кузмина? Что же касается Бобышева и Айги — присылайте, я уж для них время выкрою, чтобы Вам их поскорее вернуть. Были бы хорошие стихи, а время найдется.

Точно так же Вы у меня раздразнили аппетит Вашим парижским Леоном Заком. Сосватайте нас, пожалуйста. Я, м. б., этого самого Зака смогу напечатать. Если он захочет, конечно. Но пииты обычно поломаются-поломаются и все-таки захотят.

Тут сейчас обретается И.С. Зильберштейн — основатель и «хозяин» «Литературного наследства». Сам на себя не похож и еще меньше на свою фамилию. Моложавый — на вид ему лет 40, хотя он кряхтит о своих 60, не по-московски сдержанно элегантен и не по-советски безукоризненно воспитан. Зато нервы — сущая спичка, и все время на всех огрызается. Удастся ли его тут поймать «всерьез и надолго» — пока не знаю, уж очень он тут нарасхват, гл<авным> обр<азом> у снобов, раздражающих и его отнятием у него драгоценного времени попусту.

А пока мы, прочие, страдаем.

В случае удачи — буду Вас держать в курсе дела. Извините, что в прошлом письме чересчур заморочил Вам голову «научными» вопросами для диссертации.